С облегчением выдыхаю, опуская руки. Они повисают, будто плети.
Откидываюсь уже полностью спиной назад.
Рвано, тяжело дышу, прикрыв глаза.
Складочки дрожат. Горят Ноют. Клитор пульсирует и дергается. Волны, сводящие меня с ума, стали слабее, но они продолжаются! Меня всю колотит!
– Смотри на меня!
Он обхватывает мою шею руками.
Скользит по ней пальцами. Лихорадочно. Жадно.
Приоткрываю глаза, которые закрыла в этом странном наваждении, встречаясь с совершенно диким пылающим взглядом.
И меня накрывает.
Ноги подгибаются сами по себе.
Острая волна взрывает все тело. Пронзает так, что я вся начинаю биться, будто в судорогах!
Дико хочется сжать ноги. Свести вместе. Там все горит и полыхает. И хочет… Хочет чего-то большего!
Но он не дает.
Еще сильнее раздвигает мои ноги своей.
Его горячее, жадное дыхание опаляет мои губы.
Оставляет на них след, будто клеймо.
Сама не понимаю, что делаю.
Тянусь к нему. Тянусь к нему зачем-то.
Перед глазами только его губы. Чувственные. Сочные. Темно-красные, как запекшаяся кровь.
Они почти касаются моих.
И…
Черт! Вот сейчас мне почему-то до боли хочется узнать, какие она на вкус. Как могут касаться. Жестко? Сминая мои так же, как он это делает пальцами? Или… Иначе?
Голова кружится.
Его губы почти касаются моих! А на моих уже вспыхивают удары тока!
Но он резко отстраняется.
Хрипло материться сквозь зубы так, что я не разбираю ни слова.
– А теперь становись на колени, – его голос лупит прямо вниз живота. Прямо внутрь.
А крепкие руки слегка нажимают на мои плечи!
___________________________
8. 8 глава 8
Он давит мягко, но уверенно. Настойчиво.
Под этим нажимом опускаюсь на колени.
Чуть не падаю.
Неловко взмахиваю руками, скользя по его мощному накаченному торсу.
И тут же упираюсь головой в ту самую выпуклость.
Он до сих пор в брюках. Так и не снял их когда ворвался в ванную, сметая своим мощным ударом ту слабую преграду, которая давала мне пусть хлипкое, но все же уединение!
Брюки намокли.
Но его вздыбленная плоть стоит торчком. Прямо к животу прижимается. Резко дергается, будто его член – это отдельный организм, когда я неловко проезжаюсь по нему щекой.
– Давай. Раздень меня, – доносится сверху его хриплый, с присвистом голос.
Жесткий приказ. Но сейчас он не лупит по нервам.
Он… Он будто просит, если этот громила, привыкший брать все, чего ему хочется, а что не дается, то просто отвоевывать кулаками, способен просить!
Дрожащими руками опускаюсь на пряжку кожаного ремня.
Пытаюсь расстегнуть, но руки, как назло, соскальзывают.
Он явно недоволен таким промедлением.
Шумно выдыхает воздух сквозь сжатые зубы, как паровоз.
Пока наконец не накрывает мои руки своими.
И снова. Будто ток. Самый мощнейший. Вдруг прошибает пальцы. Разносится дальше. По всему телу. Бросает в новую адскую топку жара!
– Дальше сама, – он со звуком, который кажется мне оглушительным, расстегивает пряжку.
Хлястики ремня падают по сторонам.
Чуть не обжигаюсь, медленно потянувшись руками к его ширинке.
Воздуха не хватает. Мучительно не хватает.
А по спине, отрезвляя от прежнего наваждения, лупят упругие струи воды…
« Ладно», – убеждаю себя, тихонько вздрагивая.
С шумом вдыхаю большой глоток воздуха, пытаясь неловко справиться с молнией на его брюках.
