То есть хостес знает больше моего. Это нормально? Нет, и я уверена, они специально это делают. Значит, я была права – они ждут, что не вытерплю и сама уйду.
– Хорошо, Марина, можешь идти, – спокойным тоном обращаюсь к ней, и девушка покидает мой кабинет.
Ну что, Роман Геннадьевич, не хотите мира? Только вид делали, что согласны с моим предложением о перемирии. Что же, пусть будет так.
Встав со своего места, выхожу из кабинета и направляюсь в сторону кухни. Замечаю, что в общем зале строители сидят за столом, со стен уже содрали обои, а окна заклеили специальной бумагой. На кухне нахожу Романа с Дмитрием, сидящих за столом, и, конечно, Марину, строящую глазки Диме.
– Приятного аппетита, – с нажимом говорю им.
– Поля, – расплывается в широкой улыбке Дима. – Присядь, укрась этот стол своим присутствием, – томно проговаривает, и я вижу, как морщится Марина.
– Прекрати, Дима, – бросает ему замечание Рома и, едва посмотрев на меня, возвращает свое внимание к тарелке.
Я присаживаюсь рядом с Мариной, напротив этих двоих, и рассматриваю тарелку с пастой. И не сомневалась, что на обед у нас будет итальянская кухня. Уверена, заказ сделал Дима.
– Решила порадовать наше начальство родными блюдами, – подаёт голос Марина, отметая мои мысли.
– Вот как, – хмыкаю в ответ. – Понравиться начальству очень важно, – проговариваю, скривив губы.
– Берите пример, Полина, – бросает Рома, прямо-таки прося запустить в него стаканом.
– Марина, ты доела? – спрашиваю девушку, прожигая дыру в своём боссе.
– Почти, – отвечает она.
– Тогда свободна, – стальным голосом, чтобы и возражать не смела.
Дожидаюсь, пока Марина уберёт свою тарелку и выйдет из кухни, при этом не отводя взгляда от этих двоих. Как же хочется вылить эту пасту им на голову, чтобы томатный соус стекал по вискам!
– Ты не в духе, Полина? – с поддельным интересом спрашивает Рома, продолжая орудовать вилкой.
– Ты ещё смеешь спрашивать? – закипаю моментально. – Почему Марина знает больше моего? Это вы называете профессионализмом?
– Опять, – закатывает глаза Рома. – Спасибо за обед, – говорит вместо ответа и, встав на ноги, уходит.
– Роман Геннадьевич? – тут же вскакиваю я. – Что это за неуважение? – кричу ему в спину и иду за ним.
Он спешным шагом направляется в свой кабинет, делая вид, что не слышит моих возмущённых криков, а я цокаю каблуками за ним, и не думая остановиться.
– Это невозможно. Ты ведёшь себя, как ребёнок, – не сдаюсь я.
– Достала, – раздаётся низкое рычание, и на моём предплечье смыкаются его пальцы. Меня буквально заталкивают в кабинет юриста, что сейчас пустует. – Что ты орёшь, как резаная, на всё здание?
– Что ты себе позволяешь? – кричу в ответ. – Сколько можно вести себя, как скотина?
– Это я скотина? – удивлённо округляет глаза мужчина.
– А кто ещё? Мы поговорили, зарыли топор войны. Вроде, поняли друг друга, и что ты делаешь? Прихожу на работу, а тут всё вверх дном, а я ни сном, ни духом? Я здесь кто? Никто? – кричу, размахиваю руками, с трудом сдерживая себя, чтобы не накинуться на Романа с кулаками.
– Хватит орать на меня! – рявкает он, но зря голос срывает.
– Буду орать, пока это всё не прекратится…
– Истеричка, запомни уже – ты здесь больше ничего не решаешь! Всё, закончилось твоё время, – разводит руками, и моё терпение лопается.
Делаю шаг к нему и со всех сил даю пощёчину.
– Не смей так со мной разговаривать! – пригрозив, тыкаю в его грудь пальцем. – Козёл! – выплёвываю и поднимаю руку, чтобы добавить, но её перехватывают ещё в воздухе. Меня притягивают к твёрдой груди, а на мои губы обрушиваются его.
