Возле боковой стены стоит большой аквариум: в нем плавают, безмолвно о чем-то переговариваясь, две очень красивые рыбки – желтая с большим хвостом, и светло-коричневая, похожая на дирижабль.
За столом, положив на него ноги, сидит симпатичная девушка. Она кокетливо разговаривает по телефону и накручивает витой шнур от телефонной трубки на палец.
На девушке черный спортивный костюм и розовая футболка с надписью ALOHA, которая осталась у нее в качестве сувенира после недавней поездки на родину. Темные глаза, окаймленные немного припухшими веками, темные губы и смуглая кожа увереннно говорят, что девушка гавайка. И даже коротко остриженные, абсолютно белые волосы не обманут.
Несмотря на то, что солнечный свет почти не попадает в кабинет, девушка жмурит глаза как кошка и нежно мурлычет в трубку:
– Да, милый, я тебя слушаю.
Когда Мэрилин начала встречаться с Габой большинство из ее окружения решили, что ей от него что-то нужно. Прийти к такому выводу было не сложно: яркая, умная, жаждущая движения и постоянно в нем находящаяся, душа компании, не совсем чистая на руку, находит себе в кавалеры по-хорошему правильного, спокойного детектива из полиции. Эти отношения казались такими же искусственными, как знаменитый гавайский пляж Вайкики, белоснежный песок на который был завезен из Калифорнии. Но – в жизни всегда есть место чуду.
Обделенная любовью в детстве Мэрилин ринулась в новое чувство, погрузившись в него с головой, как Жак-ив-Кусто в своем батискафе. Со дня первой встречи прошло вот уже два года, а красавица по-прежнему не представляла и дня без любимого.
Габа, родной брат Сплей и сводный брат Анжел, был стражем закона в лучшем понимании этих слов.
* * *
За дальним столом задымленного зала, отослав маркера, и через равное время опрокидывая рюмки с виски, вяло стучали шарами два приятеля. Из громкой беседы, пересыпанной солеными шуточками, становилось понятно, что один из них, молодой, мощный, скорее всего по национальности мексиканец с кубинскими корнями, воспользовавшись отпуском, приехал навестить своего друга, чей нос с горбинкой, идеальный, если не сказать, изысканный французский язык и кипящий эмоциями даже в такой спокойной обстановке голос сразу выдавали коренного парижанина.
– Майкл, давай говорить по-английски, – предложил француз, – алкоголь не делает твое произношение лучше, а борцы за чистоту языка добрались уже и до столицы.
– Плевать, Фрэнк! Уж мы с тобой точно сумеем дать отпор кому угодно, – неуклюже грассируя, отвечал спортсмен, замахиваясь кием и вгоняя в лузу бильярдного стола цветной шар.
– Не стоит горячиться, братишка. Расскажи лучше, что там слышно от Ариэля, – Фрэнк сделал небольшой глоток виски, обходя стол.
– Есть кое-что новое и интересное, но пока он все держит в тайне, ты ведь знаешь, как он любит нас помучить, – заявил Майкл, и резко добавил, – «Шестерку» в угол!
Шестерка сложилась?
