– Ну и не надо, я ему сама позвоню, – скорчив гримасу, бросает она и покидает поле зрения. Через секунду хлопает входная дверь.
Вот коза, и в кого только такая противная уродилась? Мама у нас культурный человек, никогда такого поведения не одобряла. Если бы нас сейчас увидела...
Стоп. Что-что она сделает? Позвонит Павлову? Вот так, запросто? И откуда у этой козы вообще его номер! Неужели они все время оставались на связи за моей спиной...
Хотя чему я удивляюсь. Ник всегда был с моей семьей на связи. Они его обожали, и мама, и бабушка, и дед, пока был живой. Полинка так вообще готова была хвостиком за ним ходить – как же, он ведь старший. Пару раз вступился за нее перед шпаной малолетней, еще разок в машинки со скуки поиграл, потом научил подкидному дурачку – все, любовь навеки.
А мама... Она ни слова мне не сказала, узнав, что мы рассорились. Вообще о Нике с тех пор не вспоминала. Понимала, что мы не пара, видимо.
***
– Я сказала: оставьте меня в покое! – рявкнула я в ответ на стук в дверь.
Неужели это так сложно, просто не лезть. Если бы мне была нужна ее помощь или сочувствие, не запиралась бы в комнате на замок.
Тем более, маме я ничего рассказывать не собиралась. Ей не понять. Либо начнет втирать, как важен выпускной, либо полезет с нравоучениями...
– Зин, это я. Открой.
Ник? Он-то что здесь делает? Недавно ведь из своего Питера приехал, должен сейчас с друзьями тусить.
– Уйди, – крикнула, шмыгнув носом. – Я не в настроении.
– Вот только мне не вкручивай, окей? Мне твои девичьи страдашки как-то... – он подергал дверь. Хилая задвижка заходила ходуном, а ведь он ее даже выбить не пытался. – Давай я зайду, проверю, что ты не наглоталась таблеток и не вскрываешь там себе вены, и уйду. Можешь дальше плакать.
– Ты совсем что ли? – возмутилась я, так, что даже всхлипывать перестала. – За кого меня принимаешь?
– А чего тетя Таня меня вызвонила? Так, малявка, открывай. Я тут целый день сидеть не собираюсь.
– Я тебе не малявка! Мне восемнадцать исполнилось! Я взрослый человек и имею право на личное пространство. Вот.
В ответ – еще один неслабый удар и обещание выломать дверь. Ник сказал, что моя мама будет не против. Я его не видела, но как-то сразу почувствовала – не шутит.
Я впустила его и быстро захлопнула дверь, закрылась снова, чтобы мама следом не зашла. При виде меня брови Ника удивленно взметнулись вверх.
– Зин, ты как, в порядке вообще?
Видок у меня был такой себе, любого бы смутило. Помятое длинное розовое платье, все в пятнах от потекшего макияжа. Растрепанные как у ведьмы волосы – я с психа выдрала цветочки и шпильки из высокой прически. Размазанная по щекам тушь...
В тот момент мнение Ника меня не волновало. После вероломного удара, который мой теперь уже бывший парень нанес в самый важный день, казалось, что жизнь кончена. Меня предали, растоптали мои чувства, перед всеми опозорили...
Сама не знаю, как решилась о таком Нику рассказать. А он слушал, внимательно, не перебивая. Не насмехался даже.
– Короче, он должен был идти со мной, а пошел с Карповой. Ладно хоть девчонки узнали и предупредили... – закончив, я вытерла со щеки вновь набежавшие слезы. – Я отсюда никуда не выйду. Только если для поступления надо будет. А потом к бабуле уеду.
– Витька что ли? Который со мной в параллельном классе учился? В Москву баллов недобрал год назад, вернулся со школьницами мутить, значит, – произнес Ник презрительно. – Нашла по ком реветь. Хочешь, я ему морду набью?
