Рустам оборачивается. Слегка усмехается, глаза у него озорно вспыхивают.
-Ты хочешь сказать - "воняешь"? Ольга Леонидовна, вашими молитвами меня забрали в отдел.
-Какой отдел? - всё ещё не доходит до меня.
-Полиции! Оля. По-ли-ции. Представляешь? Я такого унижения никогда не испытывал. Те патрульные даже не дали мне забрать документы из моей машины, засунули в свою, отвезли в отдел. В камеру с бомжами. Видимо, им показалось, что моя кавказская морда нагло пристает к твоей русской...
-Вообще так и было, - замечаю я.
-Было не так, - осекает он меня, - Мы целовались. Тебе нравилось. Потом я что-то ляпнул. И ты опять завелась. Меня так переклинило, Оля, что я даже не помню, что я тебе сказал.
Не хочется это снова ворошить. И в ванную его отправить надо срочно. А то вся квартира провоняет.
-Но самое паршивое не всё это. Самое паршивое, что меня Шахов забирал. Как он ржал...
Шахов довольно высокомерный тип, умеющий бить сарказмом как кнутом, поэтому тут я Рустама понимаю - когда над тобой потешаются, приятного мало.
-Но я совершенно не при чем! - горячо возражаю я, - Не я же тех патрульных вызвала!
Уже брезжит рассвет. С ярким красным солнцем. В его всполохах, стоя в небольшом коридоре моей съемной квартиры, мы с Рустамом встречаемся глазами. Оба замираем, как будто попадаем в силки.
Рустам отмирает первым:
-Мы можем нормально поговорить?
Сейчас он не кажется мне угрозой, поэтому соглашаюсь.
-Да. Только давай ты всё же помоешься?
-Неплохая идея, - отзывается Рустам, следя за мной взглядом.
Я показываю ему ванну, даю чистое полотенце. Его вещи нужно постирать. Именно они и распространяют неприятный запах.
Рустам, не стесняясь меня, начинает раздеваться. Будто провоцирует. Хотя... Это именно провокация.
Отворачиваюсь. Не надо смотреть. Он - чужак, случайно вторгшийся в мою жизнь.
Но всё равно... Успеваю зацепить взглядом. Он - совершенный... Этакий мужской абсолют. Ему и надо кого-то под стать. А не ущербную разведенку, которая даже ребенка родить не в состоянии. Делается совсем паршиво. Уже жалею, что пустила. Но и выгнать не смогла... Ведь не смогла же. Зачем себя-то обманывать.
Тем не менее, сортирую его одежду, запускаю быструю стирку. Беру турку, делаю кофе. Все равно уже не лягу. Да и гости у меня.
Не представляю, что Рустам хочет мне сказать. Ведь не замуж звать? Мы и не знаем другу друга почти.
Когда он выходит, то первым делом закусываю нижнюю губу, чтобы удержать рваный вздох. У него на бедрах намотано полотенце, что лишь подчеркивает мужское великолепие - разворот мощных плеч, мускулы, не перепичканные анаболиками, и пресс, и косые мышцы живота, и капельки воды на смуглой коже, и ноги длинные... Во рту собирается слюна. Как он там меня назвал - голодной кошкой? Именно так я себя сейчас ощущаю.
Вздох все-таки вырывается. Чересчур громкий. Еще и сглотнуть приходится, чтобы слюной не захлебнуться. Что же я на него таращусь так?
Правда, гляделки продолжаются недолго.
Низкое:
-Оль...
И вот уже его язык толкается мне в рот. А мужские руки лезут под майку, ощупывают грудь. По-хозяйски. А я зачем ему в плечи вцепилась? Я же решила...
Но целуется Рустам хорошо. Так, что голова кругом, и ноги слабнут.
-Оль... - стонет Рустам, покрывая быстрыми поцелуями мою шею.
Меня посещает крамольная мысль - а ведь, если еще один раз, то что от этого изменится?
Майку с меня стаскивают, не давая мне даже пискнуть. Вбирают в жаркий влажный рот мой напряженный сосок. Я хнычу и мну мужскую задницу сквозь полотенце...
