Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси - страница 25

– Вы помните название больницы, где родилась Люси? Они найдут информацию о вашем враче.

– По-моему, Сент-Мэри…

– В каком городе?

Бонни пожала плечами. Она продолжала грызть ноготь. Сент-Мэри – самое распространенное название английских больниц. Дорис понимала, что, не зная города или хотя бы региона, найти больницу, где родилась Люси, будет невозможно. Бонни явно что-то скрывала.

– Вам, наверное, очень одиноко жить в новом городе с маленьким ребенком, – спокойно сказала Дорис, меняя тему. – Насколько мне известно, патронажная сестра дала вам информацию о местных группах для молодых матерей?

– Да.

– Вы собираетесь туда обратиться? Это способствовало бы развитию Люси, а вы смогли бы познакомиться с другими молодыми женщинами и найти друзей.

– Да.

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – пожала плечами Бонни.

– Вы уверены? Мне вы кажетесь очень подавленной…

– Со мной все в порядке. Я справляюсь.

– Просто справляетесь? – спросила Дорис, надеясь разговорить Бонни, но та опустила глаза и кивнула.

– Вы можете рассказать мне, как у вас проходит день после того, как вы встаете с постели?

Бонни посмотрела на Дорис.

– Начнем с подъема? – предложила Дорис. – Во сколько вы встаете?

Дорис знала, что люди, страдающие депрессией, часто проводят в постели очень много времени, порой большую часть суток.

– Примерно, как сейчас…

– И что вы делаете потом? Вы принимаете душ и одеваетесь или снова ложитесь в постель?

– Мы завтракаем…

– Прекрасно, – Дорис изо всех сил пыталась поддержать Бонни. – И чем вы завтракаете?

– Люси я даю молоко, а сама пью чай.

– И все?

– Я даю Люси кашу…

– Хорошо. А сегодня вы варили ей кашу?

– Нет, только молоко. Вы пришли раньше, чем я успела сварить ей кашу…

Дорис все записала и снова улыбнулась Люси.

– А что вы делаете после завтрака? – спросила она, глядя на Бонни.

– Да ничего, – пожала плечами девушка. – Иногда мы идем гулять.

– Где вы любите гулять?

– Иногда мы идем по магазинам или на канал. Я гуляю вдоль канала. Мне там нравится – такая глубокая вода…

Дорис непроизвольно поежилась. В блокноте она записала, что в таком состоянии эта молодая мать, которая явно не может справиться со своей жизнью, вполне может шагнуть в канал вместе с дочерью и положить всему конец. Да, конечно, никаких явных признаков того, что мать причиняет вред своему ребенку, Дорис, как и патронажная сестра, не заметила, но уровень ухода и внимания был настолько низок, что граничил с насилием. Матери и ребенку явно нужна была помощь.

– А что вы делаете потом?

– Мы возвращаемся домой…

– И?..

Бонни покачала головой.

– Почему вы больше не встречаетесь с тетей? Она беспокоится о вас.

– Я не хочу. У нее есть собственная семья.

– Но она думает о вас и считает вас членом своей семьи. Разве вы не можете встречаться? Например, сходить к ней на обед? Она с радостью встретила бы вас.

Бонни кивнула, но не очень уверенно.

Дорис посмотрела на Люси. Девочка изучающе смотрела на нее снизу вверх большими круглыми глазами.

– Можно мне ее взять? – спросила Дорис. Ей было отлично известно, что нельзя брать чужого ребенка на руки, не спросив разрешения у родителей. В социальных работниках часто видят врагов, и касания воспринимаются, мягко говоря, без восторга. Порой родители даже набрасываются на незваных гостей.

Бонни неохотно, безразлично кивнула. Дорис наклонилась и взяла Люси на колени. Девочка была очень легкой, гораздо легче, чем следовало бы быть в десять с половиной месяцев. Бонни не помыла ее. На девочке была та же самая одежда, поэтому от нее исходил сильный запах аммиака. Юбка испачкается, но на этот случай у Дорис в машине была запасная одежда. Порой родители, к которым она приходила, были пьяными, и тогда в нее могло полететь все что угодно.