– Что смешного? – холодно интересуется он.
– И как, интересно, ты собрался следить за выполнением своих тупых правил? – фыркаю я пренебрежительно. – Удаленно? Из Москвы? Или из Кореи? У тебя же в середине сентября опять командировка.
– Кто тебе сказал, что туда поеду именно я? – прищуривается Дима.
– А кто еще?
– В этот раз поедет Мара, тем более дела касаются ее салона. Я останусь.
– Останешься…тут? – с ужасом переспрашиваю я. – В городе?
– В городе, – кивает Дима. – И в квартире.
– В какой квартире?
– В своей. Будем там жить вместе, Лена. Других вариантов, как тебя круглосуточно контролировать, я не вижу.
– Ты с ума сошел? – я с ужасом смотрю на Диму, выискивая в выражении его лица хоть какой-то знак указывающий на то, что он шутит.
Но в искривленных жестких губах нет и на намека на улыбку.
– Не сошел.
– Но ты не можешь жить вместе со мной! – с отчаянием говорю я.
– Могу, – хмыкает он.
У меня внутри такой дикий протест против этой идиотской идеи, что хочется орать. От одной только мысли, что Дима будет жить со мной на одной территории, я начинаю сходить с ума от стыда. У нас маленькая квартира, там всего две комнаты: зал и бабушкина спальня, причем я сплю в зале, потому что комната бабушки закрыта и трогать ее я не планирую.
Где он собирается спать? На полу в зале? В коридоре? Оба варианта ужасны.
А нам ведь еще придется пользоваться одной ванной. И туалетом. И я буду видеть его утром. Сонного, может, даже без футболки. И завтракать придется за одним столом, и обедать, и вообще все время быть рядом.
Меня накрывает жуткой паникой от этой перспективы.
– Слушай, Дим, – говорю я торопливо, – ну давай я дам тебе честное слово, что буду заниматься с репетиторами. И в училище не пойду, заберу оттуда документы. А пьянок у меня и так нет, не знаю, откуда ты это вообще взял. Если так боишься, то можешь, не знаю, приходить дважды в день меня проверять или звонки делать контрольные.
Дима качает головой.
– Хорошая попытка, но нет. Я тебе больше не верю.
– В смысле не веришь?
– В прямом. Ты отбилась от рук, с тобой никто не может справиться. Посмотри на Мару: она пыталась быть с тобой мягкой, и что из этого вышло? Пиздец полный. Так что пора заняться твоим воспитанием.
– Мне вообще-то восемнадцать, – огрызаюсь я. – Я уже не ребенок, чтобы меня воспитывать.
– Лучше бы была ребенком, – с отчетливым сожалением в голосе произносит Дима. – Было бы легче. В то время ты была милой и послушной. Кто бы знал, что из хорошей девочки вырастет вот… вот это…
Он брезгливо смотрит на меня, а я вся вспыхиваю, точно спичка, машинально одергивая длинную толстовку оверсайз, которую ношу вместо платья.
Почему его взгляд до сих пор на меня так действует? Я уже не влюбленная школьница, а он не тот заботливый Димка, к которому я когда-то могла прийти с любой своей бедой.
Надо забыть про Димку Грина, который раньше был самым важным для меня человеком. Его давно уже нет. Есть Дмитрий Викторович Гринев, хозяин сети автомастерских и автосалонов. Этот мужчина мне чужой. Этот мужчина меня терпеть не может. И я вроде как с этим уже смирилась.
– Какая тебе разница? Что выросло, то выросло, – говорю я и упрямо вздергиваю подбородок.
– Если выросла херня, то надо это нахрен убирать и сажать новое, – жестко говорит он. – Исправить можно все, и ты тоже исправишься, Лен, никуда не денешься. И гулянки свои забросишь, и компании левые, и в вуз поступишь. Теперь ты будешь под моим контролем. И ты, и твоя жизнь. Я тебе не позволю ее просрать, как минимум в память о твоем брате. Он бы мне этого не простил.
