- Говори, - забираю руку.
Мнется. Что она нервничает?
- Ну, не здесь же, - улыбается. – Поехали ко мне в гостиницу? Покажу, что купила. Оценишь. Алин?
- Мне и правда домой надо, - говорю я. Хочу одна остаться.
- Алин.
Смотрим друг другу в глаза.
- Папе не говори про… одноклассника, - просит вдруг Марина и пальцами перебирает ремешок сумочки.
Ничего не отвечаю.
- Ты же знаешь Николая, - продолжает она. – Перенервничает зря. А ведь это ничего не значит эта встреча. Ты же понимаешь? Ну, встретила случайно одноклассника… Я… я сама ему расскажу! Хорошо, Алин? – и заглядывает в глаза.
Я, в принципе, пока не очень представляю, как расскажу папе о сегодняшней встрече. Да и не собиралась. Поэтому отвечаю:
- Хорошо, Марин. Без проблем.
- А ты Булата знаешь, да? А откуда?
К счастью, к нам подъезжает Женя. Выходит из машины и открывает мне дверь
- Вы с нами? – спрашивает у Марины.
- Ой, нет! Я вспомнила, мне в аптеку еще надо! Не буду мешать молодым, - мило улыбается.
Видно, что больше не нервничает.
Женя прощается с ней и обходит машину.
- Алин, договорились, да? – Марина наклоняется и тихо произносит мне в открытое окно.
Я просто киваю и поворачиваюсь к заводящему машину Жене.
18. 18. Алина
Попрощавшись по-быстрому с Женей и позволив ему скользнуть губами по моей щеке, я захожу в свою комнату и сажусь на кровать.
Мысли немного успокаиваются и уже не скачут в безумном хороводе в моей голове.
Наверное, даже появляется возможность мыслить трезво.
Булат и Марина. Одноклассники? Ну, по возрасту, возможно, и подходят. Но блин. Марина училась здесь, в этом городе?
И сейчас, задав себе этот вопрос, я понимаю, что, по сути, ничего не знаю о мачехе.
Никогда не интересовалась. Держалась отстраненно.
Да что говорить. Она мне не нравилась никогда.
Смотрю в стену, а перед глазами их руки. Пальцы Марины на руке Булата. Ну, не был этот жест случайным! Не был!
Смотрю на часы. Поздно уже. Да и не по телефону же.
Решаю немного успокоиться и поговорить с Мариной завтра. С утра поеду к ней в гостиницу.
Какое-то непонятное тягучее чувство тянет в груди. Несколько раз порываюсь написать отцу. Короткое сообщение. Просто узнать, как он. В последние годы мы с ним отдалились. И в этом лишь моя вина. Я знаю. Он-то все так же любит меня. Это я старалась меньше бывать дома. Из-за Марины.
Мое сообщение сейчас, ночью, точно вызовет у него подозрения. Папа будет волноваться. А ему нельзя.
Утром. Все утром.
На следующий день я, позавтракав, еду в гостиницу. Прошу на ресепшн позвать Марину. А мне говорят, что она уехала.
Как так?
Оказывается, еще вчера вечером. Получается, сразу же после нашей встречи? И ничего мне не сказала?
Набираю отца.
- Алина? – отвечает на звонок он.
- Пап, привет, - жую губу, думая, как объяснить свой столь ранний звонок.
- Что случилось? Проблемы, Алин? – папа сразу же чувствует мое настроение.
- Пап, а Марина дома? – спрашиваю я и боюсь, что, если ее там нет, то не знаю, что ему сказать. Она же, вроде как, тут, со мной.
- Нет еще. Едет, - отвечает он и я прямо выдыхаю облегченно.
И понимаю, что бояласьсь услышать, что он не в курсе и Марина может быть с… Нет! Нельзя об этом думать! Нельзя. Потому что… потому что это не может быть правдой. Потому что это… больно…
- Говорит, что воздух давит столичный, - смеется отец в трубку. – Плохо себя почувствовала. Выставка ей понравилась, кстати. А тебе?
- Мне тоже, - выдавливаю я.
