Я согласно киваю, и доктор начинает звонить в клинику, в которой папу могут прооперировать. Только бы согласились при его неутешительном анамнезе, только бы успеть. Мама сидит бледная как полотно и нервно перебирает край своей кофты. Беру ее за руку, что бы поддержать.
Ожидание мучительно. Я патрулирую коридор по периметру, пока не узнаю о том, что клиника дала согласие. Это значит, что мы летим в Москву. Моих денег, которые удалось скопить, точно не хватит. Значит нужно продавать квартиру, а это долго. Слишком долго. Деньги нужны сейчас. Мама что – то говорит о своих сбережениях, но это капля в море.
Придется просить помощи у Игоря, больше не к кому обратиться за такой суммой.
Нахожу в сумке телефон и набираю знакомый номер. Игорь ответил сразу
– Как долетела? – вместо приветствия хрипло говорит Игорь. Видимо я разбудила его. Черт, совсем забыла про разницу во времени.
– Игорь, мне нужна твоя помощь – дрогнувшим голосом выдавливаю из себя, а слезы уже жгут глаза
– Почему ты плачешь? Что случилось? Оля, что произошло? – он обеспокоен, это слышно по его голосу и интонации
– Папе нужна операция, она платная, таких денег у меня нет – сбивчиво объясняю ему суть дела и озвучиваю сумму, которой мне не хватает – Я завтра выставлю квартиру на продажу и деньги тебе верну – подытоживаю разговор
– Я дам тебе денег. И квартиру продавать не обязательно. Жить где собираешься? Или ты не намерена возвращаться? – слышу, как он щелкает зажигалкой, и как Марина возмущается, позднему звонку и тому, что он курит в ее присутствии, ей ведь вредно.
– Я пока вообще не знаю что будет дальше – полушепотом произношу, вытирая слезы
– Деньги переведу утром, об остальном пока не думай. Нужно верить, что все хорошо будет, слышишь? – Игорь пытается меня поддержать.
– Спасибо – единственное что произношу я и сбрасываю звонок.
Следующие три дня очень тяжелые, сбор документов, подготовка папы к транспортировке. Забываю о том, что нужно есть и спать. Организм пока еще держится, но усталость берет своё. Смотрю в зеркало и пытаюсь узнать женщину в отражении. Бледня кожа, худое лицо с большими зелеными глазами, вокруг которых появились темные круги. Взгляд потухший и потерянный. Меня не узнать. По мне невозможно определить мой возраст, потому что я, и правда, в таком своем обличии похожа на жалкого подростка.
В Москве холодно. Но я не чувствую этого, мою тонкую кожаную куртку ветер продувает насковзь, но мне это все неважно. Важно только успеть прооперировать папу, подарить ему возможность жить дальше. Глядя на него, мое сердце рвется на части, он без сознания, холодный, с кучей проводов и капельниц, но главное живой. Главное, в нем еще теплится огонек жизни, и я просто обязана сделать так, чтобы он не потух.
В клинике его сразу увозят на осмотр. Мы оформляем документы. Все происходит как в тумане. Я плохо соображаю. Маму позвали в палату, а я должна дождаться встречи с врачом, который будет его оперировать, чтобы обсудить все риски и финансовые вопросы.
Молоденькая медсестра, присаживается рядом, задает какие – то вопросы для анкеты, она приветливая и приятная, спокойная, что сейчас для меня так важно. Ее голос как будто меня убаюкивает, и я немного успокаиваю свою нервную дрожь. Чуть позже она приглашает меня к доктору, я вхожу в большой светлый кабинет, за столом которого сидит мужчина.
Господи… В моей голове проносится вереница мыслей, этого просто не может быть, нет, нет, нет – мой рассудок не готов принять эту информацию – Я просто ошиблась
