– Я тебя сейчас поцелую…и мы посмотрим на твою реакцию, идёт?
Хлопает глазами, в замешательстве глядя на меня.
Идеально, лес, тишина, и та, что возводит нервные окончания выше, к небу. Таращится, явно не понимая услышанного, а я прямо наслаждаюсь эффектом, без разбора бы смял сейчас эти сладкие губы.
Уверен на вкус, отдают ванилью. Знал бы, блядь, как она ещё пахнет, эта настоящая ваниль.
– Что, кишка тонка? – задаю вопрос и не надеясь на ответ.
– Я могу и без этого сказать, что реакции не будет… – она собирается ещё что-то сказать, но хорош уже трепаться.
Одной рукой прижимаю её к себе за талию, а второй обхватываю шею. Тут же сминаю губы, буквально вжимая в себя тело растерянной девушки. Отбивается, толкает, губы в тонкую линию жмёт.
Наивная.
Поглаживаю шею, позвонки, стараясь не спугнуть напором, аккуратно оттягиваю губу, она глаз не закрывает и смотрит, но плещется в них что-то такое, что вызывает яростное желание выиграть.
Прохожусь языком по нижней губе, и она чуть раскрывается, пользуясь моментом, тут же влезаю языком. Глаза девчонки становятся все больше, и в какой-то момент вижу, что уже хочет их прикрыть, сам же жадно впиваюсь в неё.
Ощущения, пиздец.
Будто целую манекен, но запах победы близко.
Однако… В следующую секунду она резко отрывается и дёргает головой, прожигая свирепым взглядом.
– Уяснил?! – бросает с таким злорадством, что аж пугает.
Конечно, до такой степени, чтобы усмехнуться.
– Нет, – отвечаю лениво: – Ты не продержалась минуты.
Всплёскивает руками, отводя взгляд.
– Таких условий не было, да и вообще я на это не соглашалась! Ты, сам…
– Если предпочитаешь прелюдию, которую начинаешь сама, я совсем не против, – перебиваю с наглой улыбкой.
Лапуля явно стоит и считает до десяти.
– Нет, это уже чересчур, – тихо бросает и уходит снова вверх по тропинке.
– В каком смысле? – говорю ей вслед, тоже двигаясь.
– Я уезжаю…
Так, а вот это вот не по плану.
– Стой, – обгоняю: – Это явно хреновое решение.
Чёрт, надо что-то придумать.
Ульяна
Останавливаюсь, вздёргивая бровь.
Это ж надо быть таким самодовольным болваном, который ни во что не ставит вообще мнение других людей.
– Уехать не получится, – наигранно печально звучит он.
Вот только как бы он не рисовался, вся опасность тут в глазах. Они словно остаются всегда начеку. Всегда фиксируют происходящее и видят чуть больше, чем, мне кажется, все остальные.
Эти изумруды, как старые артефакты таят в себе определённо какую-то силу, а ты не сможешь понять какую.
– Это с чего вдруг? – спрашиваю в ожидании того, что же он придумал на этот раз.
– Потому что… – качок явно в прострации, даже не знает, что сказать, а у меня тихонько тянется улыбка на лице.
– Слушай, ты…
– Ян, – уверенно перебивает, озвучивая своё имя и только ещё больше кипятит этим мою кровь.
– Так вот, если ты со мной заговоришь до конца вечера, то…я заберу подругу и мы уедем, вряд ли твой друг скажет тебе за это спасибо?! – манипуляция так себе, но я уверена, что второй качок, точно по голове не погладит.
Он прищуривает взгляд.
– Идёт. – озвучивает он, кажется, слишком быстро соглашаясь.
– Спасибо. – озвучиваю.
Разворачиваюсь и иду дальше.
Легче немного стало признаться, теперь хотя бы я могу надеяться на то, что он действительно от меня отстанет.
Слышу, как идёт следом, и слышу звонок его телефона.
– Здорова, – хриплый бас тут же реагирует: – В порядке. Да, завтра. Нет. С кем? Завтра разберёмся, Ринат.
