Они мчались вдоль скалистого побережья, испещренного одинокими утесами и живописными уединенными бухточками, перед ними разворачивались потрясающие греческие пейзажи. Щурясь от ярких бликов, игравших на морской воде, Калиста вдруг осознала, что ощущает вовсе не страх, а возбуждение. Она чувствовала себя по-настоящему живой, как никогда бодрой, и думала, как же хорошо вернуться на Талассу. И как сильно она скучала по этому райскому острову.
Она чуть-чуть подвинулась, устраиваясь удобнее, и тут же ощутила, что широкая спина Лукаса слегка взмокла от тепла ее груди, мышцы пресса напряжены под ее ладонями. По ее телу вдруг прошла опасная дрожь удовольствия от его близости. Оказывается, она скучала не только по острову… И это открытие здорово обеспокоило ее.
Свернув с прибрежной трассы, Лукас направил мотоцикл по грунтовой дороге, что вела к вилле «Елена», и лихо остановился у главного входа, подняв вихрь пыли. Быстро спешившись, он подал Калисте руку, буквально стащил ее с мотоцикла и увлек в дом.
В доме все было так, как она помнила. Даже запах был ей знаком – какой-то одновременно уютный и беспокоящий. Она прошла вслед за Лукасом по прохладному коридору в просторную гостиную, занимавшую всю центральную часть виллы. Здесь было тихо и темно, пока Лукас не распахнул двойные двери на улицу и не поднял жалюзи, впустив в комнату потоки яркого солнечного света. Калиста заморгала. Перед ней открылась роскошная панорама Эгейского моря.
– Выпьешь? – Лукас взял из буфета два стакана и потянулся за графином с виски.
– Нет, спасибо.
– Не возражаешь, если я выпью? – Плеснув себе изрядную порцию, Лукас одним глотком осушил стакан и налил еще. Очевидно, ее разрешения он ждать и не собирался.
Калиста быстро обвела глазами хорошо знакомую ей комнату: белые стены, украшенные яркими местными картинами, простая деревянная мебель и белый мраморный пол. Ей всегда нравился этот дом. Куда больше, чем вилла ее семейства, поскольку Аристотель за годы увлечения разными женщинами, чтобы произвести впечатление, стремился продемонстрировать свое богатство, а не создать уют.
Вилла «Елена» же была гораздо более скромной, но при этом не лишенной современного комфорта. Здесь имелся прекрасный бассейн, пять спален, тренажерный зал, библиотека и даже вертолетная площадка, на которой Калиста заметила вертолет.
Так вот как он добрался сюда…
– Итак, что это за незаконченное дело? – Она решила взять инициативу в свои руки. – О чем ты хотел поговорить?
– Разговоры могут подождать. – Лукас остановился напротив Калисты, глядя в ее раскрасневшееся лицо. – В данный момент я куда больше заинтересован в действиях. Сейчас я хочу, чтобы ты поцеловала меня так, как тогда, когда мы были здесь с тобой в последний раз, любовь моя. Ты помнишь?
Калиста вдруг почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Конечно, она помнит. Она помнит каждое мгновение, каждую умопомрачительную деталь той встречи, что изменила всю ее жизнь. Все эти пять лет она жила воспоминаниями о той встрече – на праздновании ее восемнадцатилетия теплым июньским вечером…
Сдав все экзамены, Калиста покинула наконец опостылевшую школу, которую терпеть не могла, и намеревалась в полной мере насладиться несколькими неделями горячего греческого солнца, прежде чем вернуться в Великобританию и приступить к учебе в университете.
Она с нетерпением ждала той вечеринки, хотя на праздник были приглашены в основном деловые партнеры отца с их семьями, а не ее друзья. Лишь одного человека Калиста хотела видеть на своем празднике непременно – Лукаса. Для него она постаралась выпрямить свои буйные рыжие кудри, подвела глаза, накрасила губы и надела короткое шелковое платье изумрудного оттенка. Застегнув золотые босоножки на убийственно высоких каблуках, Калиста была готова во всеоружии встретить Лукаса.
