— Я не шлюха! Понятно? Сам ты шлюха! Если ищешь себе ровню, то это не ко мне!
Чигинский пришёл в бешенство. Мало того, что эта дрянь ни разу не повернулась в его сторону, она его еще и оскорбила. Он схватил её за волосы и наклонив к себе, прошептал прямо в ухо со злобой в голосе.
— Не хотела по-хорошему, будет по-плохому, — и тут-же, отстранившись, крикнул: — Татарин, в машину её!
Через несколько секунд, Аню подхватили чьи-то грубые руки и поволокли в неизвестном направлении.
— Зачем?! Что вы делаете? Отпустите меня! — сопротивляясь, кричала девушка: — Моя трость! Где моя трость?!
Услышав про трость, Вячеслав обернулся и увидел белую палку, прислоненную к лавочке.
«Слепая?! Тем лучше, проблем с ментами не будет», — подумал он довольно.
Чигринский забрал тросточку и пошёл вслед за другом и упирающейся девчонкой.
Аня кричала, чтобы её не трогали, но, как назло, именно сегодня в этой части сквера не было народу. Никто не спешил на помощь. Послышался звук проезжей части. Там тротуар и много прохожих, они точно помогут.
Неожиданно они остановились. Аня почувствовала, как что-то твёрдое уперлось ей в поясницу.
— Еще один визг и я тебя пристрелю, — раздался глухой голос с хрипотцой.
Мужчина снова схватил её за руку. Теперь ткнул дулом в позвоночник. Аня не знала, пистолет это или они блефуют, играя на её слепоте. Всё равно было страшно до икоты. Она поверила, что это настоящее оружие.
— Вперёд! Без глупостей только, — рявкнул тот, что держал её.
Аня похолодела от страха и на ватных ногах пошла вперед. Через несколько минут она уже чëтко слышала шум проезжающих машин. Дорога рядом.
Дуло пистолета перестало вдавливаться в спину и тот же хриплый голос тихо сказал:
— Если я убрал оружие, то это не значит, что в случае чего ты останешься живой. Так что иди и не вякай.
Аня поняла: они вышли на людную улицу, но боялась позвать на помощь. «У этого человека пистолет. Из-за меня могут пострадать невинные», — подумала она, а по щекам потекли слезы.
— В машину садись! — прозвучала команда.
Ане помогли сесть в салон. Она задрожала. Сердце едва не останавливалось от страха.
— Ваша трость, мадам, — произнесли с издёвкой.
Аня почувствовала, как на колени что-то бросили. Она ощупала предмет. Это была тросточка в сложенном виде.
Кто-то сел рядом. Судя по запаху, это был первый мужчина, который разговаривал с ней на лавочке.
— Отпустите меня, пожалуйста. Что я вам сделала? — Аня предприняла ещё одну попытку уговорить их, роняя слезы.
— Что ты мне сделала, я объясню позже, не здесь, — раздалось над ухом.
Откуда-то, похоже с переднего сиденья, послышался еще один мужской голос:
— Братишка, ты охренел?! Зачем она тебе? К тому же она инвалид по зрению.
— А мне пофиг, она мне понравилась. Так что визит к родителям отменяется.
— У тебя совесть вообще есть, отпустите её, — взволнованно произнес человек впереди.
Аня в глубине души лелеяла надежду, что этот мужчина уговорит остальных отпустить. Ей было страшно, но она поняла: умолять бесполезно.
— Братик, а ты вообще у меня когда-нибудь совесть видел? Слово какое нашел, совесть. Татарин, выпихни этого малахольного из моей машины и скажи сопровождению, пусть отвезут, куда скажет.
— Бумеранг ещё не отменяли, Слава, хоть ты в него и не веришь. Я пошёл. Развлекайся, но без меня.
Хлопнули двери. Потом ещё раз и ещё. Машина тронулась с места. Аня закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, ничего не выходило.
