– Привет, Стеф, – раздаётся над ухом.
Вскидываю голову и встречаюсь взглядом с Алексом. – Как твои дела? Дома не сильно ругали? – спрашивает он, и ставит свой поднос рядом.
– Ты… – задыхаюсь. – Что случилось? Ты был в больнице? – спрашиваю, глядя на его разбитую губу.
– В больнице? Зачем? – удивляется он, устраиваясь напротив.
– Ты пострадал из-за меня. Прости, – говорю, и не могу больше смотреть ему в глаза. Стыдно становится.
– Почему ты так решила?
– Что?
– Что я пострадал? Так почему ты так решила?
– Но твоя рана, – говорю, глядя на его губу.
– Ах, это, – отмахивается он. – Пустяки. Так что у тебя? Ругались дома?
– Немного, – говорю, непроизвольно начиная улыбаться. – Спасибо, что спас.
Кивает.
– Пообещай мне одно.
– Что именно? – спрашиваю, готовая пообещать ему всё, что угодно.
– Никогда больше не ходи одна.
– Ты же понимаешь, что это невозможно, – опускаю взгляд.
– Просто сообщай мне, если соберёшься выйти вечером на улицу.
– Тебе не за чем меня охранять.
– А что, если я сам так хочу? – спрашивает он.
– Что?
– Стеф, я понимаю, что ты привыкла иначе. Ты долго жила одна за границей. Но здесь всё иначе. Здесь молодым девушкам не безопасно появляться на улице в тёмное время.
– Это я уже поняла, – киваю.
– Раз поняла, то я надеюсь, что ты всё же позволишь мне быть рядом?
Он смотрит таким уверенным взглядом, а у меня сердце замирает.
Киваю, потому что сказать ничего не получается. Дыхание перехватило.
Следующая пара пролетает быстро.
Мы сидим рядом, и всё, что я могу, это стараться не смотреть в его сторону.
– Всё в порядке? – спрашивает Алекс, чуть склоняясь.
– Что? Да, всё хорошо, – говорю, словно застуканная за подглядыванием.
– Тогда почему ты ничего не записывала?
Вот же глупая. Сама привлекла внимание своей невнимательностью.
– Просто…
– Вот, держи конспекты, – говорит, протягивая мне тетрадь.
– Спасибо, – глупо улыбаюсь, и когда беру тетрадь, случайно касаюсь его пальцев.
Снова замираю.
Он смотрит на меня пристально, но руку не отнимает.
– Прости, – говорю смущённо, и быстро убираю конспекты в свою сумку.
– За что? – негромко задаёт вопрос.
Смущение обжигает щёки.
– Хочешь газировку? – тут же спрашивает он, вынимая баночку из своего рюкзака.
– Да, спасибо.
– Ты такая милая, когда краснеешь, – усмехается Алекс.
Бросает в жар от этих слов.
Он специально провоцирует меня?
– Издеваешься?
– Нисколько, – говорит негромко. – Это и правда очень мило смотрится.
– Алекс, перестань, – шепчу, потому что и сама чувствую, как щёки горят.
– Хорошо, не буду больше. Ну что, пойдём? – спрашивает, и перекинув рюкзак через плечо, поднимается.
– Куда?
– Провожу тебя домой.
– Но…
– Или у тебя ещё есть дела?
– Нет, – говорю, глядя в его глаза.
– Тогда, может, ты меня стесняешься?
– Что? Нет! – даже головой начинаю мотать.
Боже, с чего он вообще это решил?
– Тогда что не так? – спрашивает он.
– Просто мне неловко, – говорю, опуская взгляд.
– Неловко? Но отчего?
– Просто мне кажется, что каждая из этих девушек готова меня сейчас придушить.
Он оглядывается по сторонам и усмехается.
– Ты преувеличиваешь. Они просто мои однокурсницы.
– Да, но они не отводят от тебя взгляд.
– Просто каждая из них знает, что я ни с кем не встречаюсь. Поэтому им интересно.
– Хочешь сказать, что отказал им всем? – удивляюсь.
– Чувствую себя, словно на допросе, – усмехается он. – Пойдём.
* * * * *
– Тебе правда нравится французская музыка? – спрашиваю я.
