– Когда-нибудь ты окажешься на моём месте, и, надеюсь, тебе ответят так же, как и ты мне, – выплёвывает со злостью сквозь рыдания.
Пророчества не случилось, на её месте не оказался, и вряд ли окажусь. И, нет, не потому, что в любовь не верю, она существует, у нас всю жизнь с братом и сёстрами прекрасный пример перед глазами – родители. Не знаю, любит кто-то настолько сильно друг друга, как наши мать с отцом, но если любовь есть, то она выглядит именно так, как у наших родителей.
– Ты поймёшь, когда это случится, в голове щёлкнет, сердце замрёт, – вспоминаю слова мамы.
– У тебя так было? – с недоверием смотрю на неё.
– Ну, не совсем, – отвечает и глаза отводит.
– Она сразу в обморок упала от моей красоты, – вставляет отец, а мама только глаза закатывает.
Несколько лет спустя после того разговора я узнал немного больше подробностей, и это был первый раз, когда я хотел набить морду собственному отцу за то, что обидел мою маму ещё задолго до моего зачатия. Узнал я и другое, например, что я мог и не родиться из-за каких-то уродов. Папа рассказывал это нам с братом исключительно для того, чтобы показать, что мы никогда не должны сдаваться, всегда смотреть в оба и быть сильными как мама. Да, вот так, у нас в семье в пример маму ставят, потому что она упекла отца в тюрьму ради моего рождения.
К чему это я? В любовь верю, но никакого щёлка и замирания сердца за мои двадцать два года не почувствовал. А стояк в штанах и вожделение вряд ли можно считать за любовь. Нет, это конечно любовь, но к сексу, с которым у меня очень тесные отношения.
На танцполе отмечаю ту, кто сегодня поможет мне снять напряжение, а завтра я начну охоту на мелкую принцессу. И я ещё не подозреваю, как мне повезло, и что жертва сама в ловушку шагнёт.
Утро начинается, мягко говоря, неприятно, грудь царапают длинными ногтями, в нос проникает приторно-сладкий запах, и я морщусь.
– Даня, – шепчет девушка из клуба, имени не помню и не старался запомнить.
Чёрт! И какого хрена я вырубился? День длинный и тяжёлый был, наполненный событиями, уснул сразу, как разрядку получил. А теперь придётся слушать с самого утра, какой я мудак, урод, козёл и так далее. Сделать вид, что сплю, не получится, мне на работу надо.
Да, такие, как я, тоже работают, отец внушил нам желание быть самостоятельными, стремиться самим к чему-то и ни от кого не зависеть. И, нет, я не тот, кто везде говорит, что начал сам всё с нуля, папа дал денег, чтобы начать, я открыл кафе возле какого-то университета.
Мы мажоры, такими все нас с братом считали в институте, но никогда не пользовались этим статусом в том ключе, как это делали другие. Опять же, потому что так воспитывали, мол, не в деньгах счастье, и всё такое.
– Дань, я вижу, что ты проснулся, – девица проводит рукой по моему животу вниз, к утреннему стояку.
– Ну, раз видишь, чего ждёшь? – так и не открыв глаза, дёргаю бёдрами, намекая, что она может приступить.
Пусть отработает за ночлег, а потом вызову такси и послушаю, какой я кобель. Но что-то идёт не по плану, когда в тишине квартиры хлопает входная дверь, слышится, как приземляются ключи на тумбу, и голоса.
– Это кто? – хмурится блондинка, уже нависая над моим пахом.
– Понятия не имею, – пожимаю плечами, отталкиваю её, нахожу трусы и, выйдя из комнаты, заглядываю с балкона на первый этаж. – Уля? – хмурюсь, глядя на сестру.
