– И что дальше? – спрашиваю, и не собираясь отрицать сказанное им.
– А дальше то, что тебя сложно удивить прогулками по парку или букетом из тысячи и одной розы и тем более бриллиантовыми украшениями, – отвечает и опять попадает по всем пунктам.
Хотя помнится момент, когда он однажды подошёл к стойке регистрации и предложил мне купить всё, что я захочу, за согласие провести вечер с ним. Давно это было, но как я разозлилась! Одному богу известно, где я взяла силы держать себя в руках.
– Поздравляю, вы очень проницательный, – киваю, ожидая продолжения.
– Рад, что ты это оценила, – подмигивает в зеркало заднего вида, и я закатываю глаза.
– Это всё? – интересуюсь, уже празднуя победу.
– Конечно, нет, – говорит совсем не то, что я хочу услышать. – Я приезжал в гостиницу, не скрываясь поглядывал за тобой, несколько раз обещал тебе, что станешь моей, но к действиям не прибегал. В итоге на подсознательном уровне ты уже считаешь себя моей. Ты ждёшь меня каждый день, ждёшь, когда входные двери распахнутся, и я переступлю порог гостиницы. Сама этого не понимая, ты привязалась ко мне настолько, что сбежала с работы под прикрытием отпуска в самый разгар сезона, но не от меня, а от самой себя, – на последнем слове он бросает взгляд в зеркало заднего вида, а я остаюсь без аргументов, потому что он прав.
Чертовски прав во всём. Сбежала, да, от него, вернее, как он сам сказал, – от себя. От своих ощущений, страха пасть к его ногам, от страха проиграть битву, которую он считает игрой. И Кузнецов прав и в другом – я уже проиграла. Однако у меня есть чувство достоинства и самоуважения. Слава богу, что мозги у меня не из ваты, и я умею ими пользоваться. А ещё я хитрая, и раз уже все поняли, что проигравший тут я, пусть так и будет, но последнее слово будет за мной.
– Какой чай вы любите? – спрашиваю с гордо поднятой головой.
– С мятой, – его лицо озаряет улыбка победителя.
Ну ничего, недолго будет песня играть. Да, я попалась в его сети, как бы ни печально было это признать, но я не поддамся, не позволю себе влюбиться, чтобы меня потом бросили, а я убивалась и задыхалась от слёз. Ни за что!
– Отлично, – киваю. – Полагаю, адрес моего дома называть не имеет смысла?
– Правильно полагаешь, – соглашается, всё ещё улыбаясь как кот объевшийся сметаны.
– Прекрасно, – качаю головой, и остальную часть дороги мы едем в тишине.
Не знаю, о чём думает этот мужчина в возрасте, который играет словно ему пятнадцать лет. Я же начинаю обдумывать план действий, пусть пока он думает, что умнее всех на свете, посмотрим, кто кого.
Доехав до дома, Кузнецов ведёт себя как настоящий джентльмен и, достав пакеты из багажника, сам несёт их к подъезду и ждёт, когда я открою двери и пропущу его внутрь. Удивляюсь, когда он не идёт наверх, а застывает у нашей квартиры.
– Всё выяснили, – констатирую, усмехнувшись и открывая ключом дверь.
– Не понимаю, о чём ты, – врёт очень неубедительно, и видно, что даже не старается.
– Прошу, заходите, господин Кузнецов, – отхожу назад, жестом руки приглашая его в квартиру.
– С удовольствием, – произносит и переступает порог.
Никогда не приводила парней домой, а мужчин вдвое старше меня и подавно, но мы ведь честно играли, и я должна сдержать данное слово.
– Кухня там, – указываю на проём и снимаю с себя верхнюю одежду, после чего спешно следую за ним.
Пока мужчина ставит пакеты с покупками на пол, я включаю чайник, достаю заварку и готовлю кружку, чтобы побыстрее напоить его чёртовым чаем и проводить из моего дома, где я собиралась спрятаться от него на недельку.
