Так почему меня волнует, что думает этот человек обо мне. Всё со мной в порядке, ничего я не толстая и кожа нормального цвета. Это с ним не всё в порядке, старый уже, инструмент не работает. Хотя о чём это я? Видела и даже почувствовала. И вовсе не старый он, а очень даже привлекательный. Высокий, тело в меру накаченное, руки сильные, грудь твёрдая. Морщин на красивом лице почти нет, и седина в волосах отсутствует, хотя, мне кажется, она ему бы очень пошла.
Может, ты оденешься и перестанешь о нём думать? – раздаётся насмешливо в голове, и я будто просыпаюсь. Мгновенно холодно становится, кожа покрывается мурашками, и я в спешке поднимаю одежду с пола.
Нет, ну надо же додуматься до такого – раздеться и предложить своё тело чужому, почти незнакомому мужику. Нет, Юля, у тебя мозг атрофировался.
– Надо делом заняться, – проговариваю, одеваясь.
Начинаю с распаковки продуктов, а потом провожу уборку, решив, что таким образом перестану думать о своём глупом поступке, об отказе Кузнецова и о его угрозе. Но фиг там, ни на одну секунду не перестаю вспоминать мужчину и всё, что с ним связано. Однако благодаря стараниям забыть о нём я убираю всю квартиру, да так, что не замечаю, как настаёт вечер, и домой возвращается мама.
– Неожиданно, – хмыкает родительница. – А с утра ворчала, – улыбается, осматривая гостиную.
– Угу, – всё, что получается сказать в ответ, не рассказывать ведь ей, что я таким образом себя отвлекала, и всё равно зря. – Только ужин не приготовила.
– Ну зато какую уборку сделала, – мама подходит ближе и, обняв, прижимает к себе. – Сейчас я что-нибудь придумаю, – проговаривает, чмокнув меня в макушку.
– Я душ пока приму, – бурчу, обнимая её в ответ.
Вдруг приходит понимание, что жаловаться маме, как в детстве, не могу. Она расстроится и вряд ли поймёт эти чёртовы игры Кузнецова, я и сама с трудом понимаю, зачем взрослому мужику фигнёй заниматься.
Охотника я в нём разбудила, ну глупости какие-то. И с Лизкой не поговорить, недоступна она, опять этот урод Самойлов телефон у неё отобрал. Вот появится в отеле, я ему устрою, как только из отпуска выйду.
А вообще, зачем мне этот отпуск уже, если задуманное провалилось, едва успев начаться. Кузнецов прав, сейчас самый разгар сезона, а значит сверхурочные, премии, подарки и чаевые. Нет, не буду я дома сидеть и прятаться от него. Тем более, что он уверен – битву я проиграла.
– Я ещё не начинала эту битву, – шепчу, зайдя в душевую кабинку.
Завтра накрашусь, как на праздник, крупные локоны сделаю и буду весь день улыбаться ему на зло. Сделаю вид, что его не существует, даже не взгляну в его сторону.
Да вот только Кузнецова и след простыл: ни на второй день, ни на третий, до самого нового года он не приходил. Первые дни я всё ещё была решительна, но к концу недели сдулась, и весь боевой настрой испарился. Сегодня пришла на работу как обычно: минимум макияжа, привычная причёска в виде заплетённой косы и дежурная вымученная улыбка. Собственно, так и застал меня товарищ Кузнецов.
– Добрый день, Юлиана, – расплывается в хитрой улыбке.
– Здравствуйте! Добро пожаловать в гостиницу “Розалия”, чем я могу вам помочь? – выплёвываю выученную фразу.
– Люкс мне сделай, – отвечает, облокотившись на стойку регистрации.
– Конечно, – фальшиво улыбаюсь и опускаю взгляд на монитор.
Не понимаю, почему я так злюсь. Ходит, покоя не даёт – не нравится. Не приходит, не трогает – тоже не нравится. Так что тебе надо, Юль? Ну предложила себя ему, он не взял, ну и исчез потом, бог с ним, чего злиться-то так?
