Сейчас он был серьезным. Ответственным. Строгим. И в этом определенно был его плюс. В том, что он умел ставить грань между шутками, флиртом с девочками и прямыми обязанностями преподавателя. Он действительно был хорош в своем деле.
— Я думаю, — продолжал говорить он, и я не сразу заметила, как аудитория опустела, а его голос приобрел другую интонацию. — Тебе стоило выбрать другой факультет.
Я непонимающе моргнула, когда он потянулся к моему блокноту, открывая нужную ему страницу.
— Такой талант ведь пропадает, — его губы растянулись в усмешке и я уже догадывалась, с чем это связано. В глазах заплясали черти, а руки поднесли блокнот к лицу, будто сравнивая. — Ну что, похож?
Я резко втянула воздух. Всё-таки посмотрел. И ведь даже не догадывается, что рисовала я совсем не его… Попытаться объяснить? Не думаю, что поверит.
Я не умела рисовать хорошо, скорее, это просто хобби. И если внимательно посмотреть, можно с уверенностью сказать, что почти все черты портрета отличаются от черт лица этого мужчины. Например, губы… У Кирилла они еще выразительнее, чем у преподавателя, и более манящие… Темные брови тоньше, а глаза на несколько оттенков светлее, хотя, я отчетливо помню, как иногда они темнели, становясь почти в тон глазам преподавателя. Но вот волосы… Эффектный брюнет, сводящий с ума своей красотой и харизмой, — я, безусловно, не могла оспорить его внешнее сходство с Максимом Федоровичем. Но, если рисунок передавал слегка обманчивое впечатление, то вживую разница между ними была бы более заметна.
— Не совсем, — попыталась возразить я. — Это другой человек.
Максим Федорович только хмыкнул, недоверчиво прищурившись. Так я и думала. Он действительно не поверил. И, скорее всего, посмотрел другие мои страницы, большинство которых украшалось идентичными портретами…
— Что ж, — он одарил меня странным взглядом, а затем медленно протянул блокнот. — Забирай. Но учти, в следующий раз не отдам.
Его слова прозвучали слишком угрожающе, но не это меня пугало. Я не хотела даже допускать мысль, что я для него теперь «влюбленная по уши дурочка», на каждом шагу рисующая его портреты. Но оправдываться и что-либо доказывать не стала. Пусть моя тайна останется со мной. Я молча кивнула и, не собираясь больше задерживаться, приняла свой блокнот.
— И не глупи, Саш, — внезапно сказал он со смешком, заглядывая мне в глаза. — Тебе же потом придется как-то исправлять оценки.
Я нахмурилась. В последнюю очередь я хотела думать о том, на что он намекает. Во мне снова вспыхнула злость и я едва ли удержалась, чтобы не сказать лишнего. Я не могла знать точно, что он имел ввиду, но мне отчетливо слышался пошлый подтекст.
— Не беспокойтесь. Я справлюсь, — сухо отрезала, поворачиваясь в сторону выхода. — До свидания, Максим Федорович.
— Надеюсь, Саша. Очень надеюсь, — последнее, что я услышала перед тем, как со звуком захлопнуть дверь.
3. Глава 2
— Саш, ну ты скоро? — донеслось до меня ворчливое из коридора квартиры.
— Дай мне еще пять минут! — бросила я подруге, не отрываясь от зеркала в своей комнате.
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я начала делать макияж, но, на удивление, результат мне понравился. Единственное, что огорчало — неровные измазанные стрелки, из-за которых я уже полчаса неотрывно торчу у зеркала. Я не умела делать это хорошо и в повседневной жизни чаще обходилась без макияжа. Но когда дело доходило до особенных случаев, я никогда не упускала возможности преобразить себя. И сегодня именно тот случай.
