Поэтому зрелище было поистине незабываемым, когда воинственные кифийки внезапно появились из тумана на своём боевом корабле, причалили к берегу и выволокли бесчувственную полуголую девушку, а за ней кое-как вывели едва стоящее на ногах несчастное животное, бросили их на пристани и тут же убрались восвояси. Никто из зевак так и не решился подойти ближе, чтобы рассмотреть гостью. Правда, через какое-то время кифийка всё же смогла подняться на ноги и, пошатываясь, побрела в неизвестном направлении, ведя в поводу лошадь.
Когда Мирра после двухдневного пребывания в море вступила на твёрдую землю, её начало бросать из стороны в сторону так, словно она, как в детстве, объелась забродивших ягод. Кстати, именно в Бреудане ей пришлось купить эту странную одежду, которая называлась “плащ”. Вещь оказалась жутко неудобной: ткань постоянно оказывалась между ног и сковывала движения, и поначалу, с непривычки, Мирра даже несколько раз упала, наступив на полу плаща. Но и довольно полезной: прохожие перестали провожать девушку удивлёнными взглядами и осуждающе тыкать в её сторону пальцем.
Никто ведь не предупредил, что женщины в этой стране одеваются иначе: наряжаются в платья с кучей оборок, с ног до головы обвешиваются странными бесполезными блестящими побрякушками, и от этого выглядят глупыми и слабыми. И ни у одной из них при себе не было даже самого маленького ножа. Зато каждый мужчина щеголял с мечом у пояса и выглядел грозным воином.
Первое неприятное происшествие случилось тем вечером, когда хозяин постоялого двора, где она остановилась, чтобы хорошенько выспаться перед предстоящей дорогой, решил немного поучить свою неразумную жену. Женщина истошно кричала на заднем дворе, пытаясь увернуться от пудовых кулаков своего мужа, и жалобно молила о пощаде.
Мирра выпрыгнула к ним со второго этажа, перепугав скандалящую чету до полусмерти.
— Как ты можешь позволять этой гниде бить себя? — Мирра перехватила руку мужчины и сдавила его кулак с такой силой, что тот взвыл от боли, опускаясь на колени перед воительницей. — Ты ведь женщина! — Медленно вытащила меч из ножен. — Умри, тварь!
И тут произошло невероятное: женщина с синяком под глазом, с разбитыми губами, бросилась заступаться за мужчину. Она повисла на руке с мечом, голося пуще прежнего:
— Пощади нашего кормильца! Не губи отца троих детей. У нас ведь два сына и малышка дочь. Я сама, дура, во всём виновата, улыбнулась ласково пригожему постояльцу.
Мирра от удивления чуть не выронила меч. Если бы кто-нибудь ей сказал, что избитая женщина будет слёзно просить за своего обидчика, никогда бы в жизни не поверила.
— Прошу тебя, — и женщина залилась слезами, что не помешало ей освободить руку мужа из захвата воительницы.
— Как так случилось, что в этом мире женщины стали такими слабыми? — сама того не ведая, Мирра произнесла это вслух.
— Нет-нет, не слабые, — возразила женщина. — Сильные. Но зависимые. Мы всегда должны стоять за спиной мужчины. Они наш оплот и защита! Их слово — закон!
Хозяин постоялого двора презрительно усмехнулся, глядя на слегка опешившую воительницу, не удержался, высокомерно произнёс:
— Так что знай своё место, женщина.
— А вот это, дружок, ты уж точно зря сказал! — сквозь зубы процедила Мирра, глядя ему в лицо.
Нет. Она не стала его убивать, но морду набила знатно, а ещё сломала руку, которой тот избивал свою жену, наставив синяки по всему лицу. И пообещала, что если тот ещё хотя бы раз замахнётся на свою женщину, быть ему бесполым существом.
