Пётр Сергеевич, как и обещал, приехал за нами сам. Отвёз нас в поселок, на свою дачу. Хотя дачей я бы это не назвала — целый величавый коттедж, с краю — лесок, сосны… Красота, да и только.
— Мама, тут так красиво! — восхищалась и Оля.
— Да, зайка, — ответила я. — Очень.
— А можно я шишки пособираю?
— Можно, но далеко не уходи.
— Территория огорожена, далеко в лес не уйти, — сказал Пётр. — Но всё равно собирай возле дома — тут тоже сосны есть и шишек полно.
— Хорошо!
— Не переживай, — сказал он мне. — Наташа уже шашлыки замариновала. Сейчас выйдем жарить и посмотрим за ней.
— Да и я пока не тороплюсь в дом, — сказала я, понимая, что Роман, скорее всего, уже внутри, и встретить его мне не особенно хотелось. Я видела ещё одну машину, припаркованную у ворот дачи, — значит, он и Лада уже здесь.
Ближе к обеду мы переместились в дом. Едва переступила порог — наткнулась на холодные серые глаза и ощутила, как меня стало мелко потряхивать.
Так, надо собраться. Чего я боюсь и нервничаю? Ничего же он не делает мне. Он тут с Ладой, и на дне рождения мачехи вряд ли устроит цирк.
— Добрый день, Роман Петрович, — сказала я ему довольно сухо.
— Добрый день, — так же сухо ответил мне он, и на том мы разошлись в разные стороны.
22. 22.
Мы накрыли на стол и отведали чудесного шашлыка от Петра Сергеевича.
— Нет, ну по шашлыкам вы мастер, — сказала ему Лада, которая сидела рядом с Романом напротив меня. — Вкуснее никогда не ела!
— Это правда, — присоединилась я к ней. — Оля вон три куска уже съела!
— На здоровье, наша девочка, — улыбнулась Наташа ей. — Спасибо, что приехали.
— Как мы могли бы отказать?
— Ну, знаешь, всякие дела могли появиться, — ответила она. — А мне так хотелось бы видеть тебя и Олю на нашем семейном празднике.
— Я знаю, — кивнула я. Я помню, что мы не чужие. — Поэтому мы здесь.
— Мам, — дёрнула меня за рукав Оля. — Можно я пойду поиграю?
— Иди, милая, — позволила я. — Только вытри руки и рот хорошо.
Я дала ей салфетку и помогла убрать с лица и рук остатки еды. Дочь ушла гулять по дому, пока мы трапезничали.
— Наша девочка? — подметил Роман и, сузив глаза, уставился на мачеху.
Я осторожно кинула на неё взгляд из-под ресниц. Она сказала не подумав, забыла, что Роман пока ещё не в курсе событий. И что теперь? Она скажет обо всём прямо за праздничным столом?
Вся прямо похолодела от одной мысли об этом. Даже ощутила явственно, как скатилась холодная капелька пота по спине от напряжения и волнения…
— Ну а чья ещё? — тут же нашлась Наталья. Эту женщину вовсе не так просто подловить на чём-то, хотя Штирлиц был на грани провала. — Чужих детей не бывает.
Роман не ответил и принялся за свою порцию мяса.
А мне стало любопытно, почему он заострил внимание на этом? Он что — всё-таки допускает мысль, что моя Оленька — его дочь?
— И снова предлагаю поднять наши бокалы за прекрасную именинницу! — сказал Пётр, поднимаясь из-за стола. — Наташенька. Любимая моя. Поздравляю тебя с днём рождения ещё раз! Желаю тебе радовать нас всех ещё долгие годы — без твоей мудрости мы уже никуда. И благодарю твоих родителей, которые воспитали и подарили нам такого прекрасного человека, мою жену, мать моих детей. Именно детей — не побоюсь этого слова, ты и в Романа в своё время много вложила, и в Катю… И…
Тут Пётр сбился. Он сболтнул лишнего. Лада тут же вскинула голову и уставилась на Петра Сергеевича, которого слишком сильно расслабил бокал вина, и он проговорился. Судя по всему, она и знать не знала, что у Романа временно было подобие сводной сестры, и что это, очевидно, я. Но здесь, конечно, никто не решится выяснять отношения, по крайней мере, я очень на это надеялась.
