Ты очаровала моё сердце - страница 16



Глава шестая


Дикий грохот ворвался в мой разум. Сначала я подумала, что это мне приснилось. Но чуть позже до меня дошло, что шум раздавался над моей головой. Где-то вверху. Ну конечно! По крыше прыгали обезьяны. Не так я представляла себе первое утро в Индии. Ранний подъём заставил меня, не открывая глаз, возмущённо нахмуриться. За окном послышался пронзительный женский вопль. А затем кто-то активно стал стучать палкой, и от этого угрожающего звука обезьянки ещё веселее промчались по крыше. Я приподнялась на кровати. Задрала голову, подставив лицо под когда-то белый вентилятор, лопасти которого теперь были притрушены знаменитой индийской пылью. Вентилятор располагался в центре потолка, прямо над постелью, и работал непрерывно всю ночь на первой скорости. Бог ты мой! Как же здесь душно!

Дверь в мою комнату с шумом распахнулась. Я даже представила, как это произошло. Кто-то явно с размаху прижал ладони к двери и надавил изо всех сил. Эти манеры начали меня бесить. Я догадалась, кому они принадлежали. И оказалась права. Двоюродная сестра Видья Бакши влетела в спальню и, не спрашивая разрешения, не пожелав доброго утра, приземлилась возле меня.

– Слышала нашествие обезьянок? – спросила Видья, проводя массажной расчёской по своим длинным чёрным волосам.

Ах, вот чем она грохнула об дверь! Расчёской. Ну и ну.

– Ещё бы! Разве такое можно не услышать? – сказала я и легла обратно. Я хотела плюхнуться головой в мягкую пышную подушку, как обычно делала дома. Но здесь я просто больно стукнулась об тугую удлинённую подушку, которую сложно назвать подушкой. Только сейчас я почувствовала, что будто лежала без подушки. И как я могла так спать? Видимо, после вчерашнего полёта я утомилась так, что заснула бы и на полу.

Видья рассмеялась.

– Добро пожаловать в Индию! – пролепетала она сквозь смех.

– Дханьявад! – ответила я.

– Вау! Ты помнишь «спасибо» на хинди. Классно!

– Я не только «спасибо» помню, но и другие слова.

– Отлично. Будем тебя проверять.

– Ага.

– Нага, – сказала кузина и прикрыла от стеснения рот тыльной стороной ладони.

– Ай-ай-ай. Как не стыдно! Я же не голая, а ты мне говоришь «нага». Я знаю, что это слово на гуджарати означает «обнажённая», – заметила я и снова присела в кровати. Поддев указательный палец под тонкую бретельку на своём левом плече, я продемонстрировала узкую ночную сорочку.

– Видишь, я не нагая, – подмигнула я и встала.

Я обратила внимание на удивлённый взгляд, поселившийся на лице Видьи.

– Ты всегда в этом спишь? – вдруг спросила двоюродная сестра.

Мой раскрытый чемодан лежал на стуле. Я начала вытаскивать некоторые вещи, размышляя о том, что можно было бы надеть в свой первый день в Индии.

– Что значит «всегда»? У меня много разных ночных рубашек. Не только эта, но и другие. Я надеваю на ночь только ту, которую подсказывает мне выбрать в тот момент моё сердце. Как оно скажет, в той и сплю, – обернувшись, проговорила я.

– Я не об этом. Я имею в виду, что ты всегда спишь в таких ночных сорочках? – продолжая расчёсывать волосы, сказала Видья.

– Конечно! А в чём должна спать девушка? Или в пижаме, или в ночнушке. Но пижамы я не люблю. Мне в них неудобно. Нравится, когда ноги открыты, поэтому обожаю короткие ночные сорочки, – ответила я.

– Э Бхагван! – воскликнула кузина.

– Это почему же? – поинтересовалась я. Она сказала «О Господи!» на гуджаратском языке. И я почувствовала в этом возгласе какое-то осуждение.