– Все люди Багида отпетые сволочи, – заверил Эгина Круст, – потому что одним междоусобием да еще нечестной торговлей питаются.
– Что за торговля? – спросил Эгин просто так.
– Да медом они торгуют, этим проклятым медом! – махнул рукой Круст, краснорожий, с пышной бородой мужчина, сложение которого свидетельствовало, во-первых, о недюжинной физической силе, а во-вторых, о страсти к верховой езде. Ноги его стояли колесом, да и от рубахи разило конским потом.
Оказалось, что Багид Вакк и его люди не пашут, не жнут и не пасут скот, питаясь лишь тем, что получают от торговли с Новым Ордосом. Именно за медом заходили в Ваю корабли. Никаких иных предметов экспорта на Медовом Берегу не производили.
– Медом? Но я не приметил там ни одной пасеки, хотя еще сегодня был у Серого Холма, – скептически заметил Эгин.
– Да какие там пасеки! Чтобы люди Вакка хоть пальцем пошевелили ради такого дела! – зло воскликнул Круст. – Они выменивают мед у горцев. Меняют мед на оружие. Меда по весу должно быть столько же, сколько стали в клинке. Не больше, не меньше. А этим горцам, кроме оружия, ничего не надобно.
– Значит, оружие они все-таки куют? – вступился за Багида Эгин.
Должностному лицу необходимо быть по возможности выше помещичьих дрязг. Пусть Багид и Круст враждуют между собой. Но Князю и Истине они должны подчиняться оба. Подчиняться беспрекословно, поскольку оба они – черви во прахе под стопой Князя и пред сиянием Истины.
– Оружие куют. Только его и куют, поганое, – нехотя признал Круст Гутулан. Он, разумеется, скрыл от Эгина тот красноречивый факт, что сам подпоясан мечом из кузниц Багида Вакка по прозвищу Черноног. – А вообще приходите завтра вечером в гости, а, гиазир тайный советник? Свинью забьем, все честь по чести…
Такая быстрая смена темы разговора несколько озадачила Эгина – сначала мед, потом свинью забьем… Да и радушие Круста его озадачило. Может, на Медовом Берегу так принято, сразу звать в гости?
– Э… А зачем? То есть я хотел сказать, по какому поводу?
– Да так, гулять будем.
– Это я понял, что гулять. Что празднуем?
– А ничего. Так просто погуляем. Учитель наш местный тут будет вирши читать. С женой своей, Хеной, вас познакомлю…
– Буду весьма рад… но…
– Вот и славненько. – Круст, проигнорировавший «но», довольно потер руки. – Значит, придете?
18
Женщины и квас – вот две вещи, которые сразу понравились Эгину в Кедровой Усадьбе.
Лорма, дочь Круста, была свежа и улыбчива. Она беспрестанно строила тайному советнику глазки и явно была не прочь подарить ему что-нибудь посущественнее улыбки.
Эгин спокойно отнесся ко всем знакам внимания в свой адрес, даже не снизойдя до какого-нибудь простого маневра наподобие «я сражен вашей красотой, госпожа Лорма». Если она хочет – она получит. Но не раньше, чем захочет он. Увы, в тот день Эгин думал об Овель. Лорму пришлось оставить до лучших времен. Сколь бы милой ни была ее улыбка.
Дворовые девушки тоже были ничего – по крайней мере после жен и дочерей рыбаков, виденных Эгином в Вае, эти казались просто жемчужинами.
Не раз и не два Эгин пожалел о том, что не взял с собой Есмара – бедняге было бы очень кстати женское общество. Днем раньше Есмар тщательно обследовал Ваю и пришел к выводу, что лишь одна женщина там заслуживает его столичного внимания. Звали счастливицу Люспеной. Да и та оказалась содержанкой учителя Сорго.
Квас в Кедровой Усадьбе был, пожалуй, чересчур сладким, но в остальном совершенно безупречным. На вопрос Эгина, не добавляют ли они туда меду, Круст замахал руками, будто отгоняя мошек, и, выкатив на Эгина глаза величиной с большие медные авры, сказал, что съедобного меда на Медовом Берегу вообще нет.
