Сама как будто бы вновь была там, где мощь моря и океана чувствовалась на расстоянии. Муж слушал так внимательно, что даже забыл про остатки борща, который до этого с упоением уминал.
- Жаль, что меня там не было с вами, Олеся. Мне очень-очень жаль.
О, опять эта искренность, которую я слышала и в голосе Льва, и в голосе Аллы, когда они говорили со мной. Я бы многое отдала за то, чтобы она была неподдельной.
- Мам… А что тут происходит?
Голос Даши донёсся до нас с мужем так неожиданно, что мы аж подскочили, словно были застигнуты на месте убийства с ножами в руках. Дочь воззрилась на отца с таким изумлением, как будто видела его впервые. С ним она даже не поздоровалась, проигнорировав его короткое:
- Привет, доча…
Я набрала в грудь побольше воздуха. Ну не станем же мы в любом случае бегать друг от друга, в самом-то деле! Даже если Лев и Алла - предатели, я предпочту разойтись с ними цивильно, без битья посуды и выдранных волос.
- Происходит то, что твой папа заехал за вещами и я пригласила его пообедать. Ты будешь борщ? - как можно спокойнее спросила у дочери.
Она округлила глаза и посмотрела на меня так, словно я в одночасье стала врагом номер один.
- С ним я за один стол не сяду никогда! - выкрикнула Даша и умчалась к себе.
Я едва не застонала от того, как всё это отзывалось внутри.
- Мне, наверное, лучше уйти, - осторожно сказал Лев, когда я приложила руку ко лбу, потому что голову вдруг прострелило вспышкой боли.
- Думаю, да, - ответила уверенно.
- Хорошо, - проговорил муж. - Спасибо за обед… и за рассказ. Я как будто там с вами побывал.
Он поднялся из-за стола, а чувство неправильности всего происходящего стало точить меня изнутри. Какому богу молиться, чтобы он помог мне разобраться во всём? Кого нанять, чтобы он выяснил хоть что-то?
- До встречи, Лев, - ответила я, вставая со своего места следом за мужем. - Спишемся.
Через полминуты он ушёл. Я проводила его до двери, и когда закрыла ту за мужем, прислонилась к ней спиной.
- Даш! - окликнула дочь. - Ты обедать будешь?
Она выглянула из своей комнаты не сразу. Я даже успела пораздумать над тем, стоит ли её сейчас трогать и говорить об её отце, что называется, по горячим следам, или нет.
- Он ушёл? - спросила Дашка, когда я всё же отлепилась от двери и подошла к ней.
- Папа ушёл, да. Иди обедать.
Дочь сложила руки на груди и помотала головой.
- Не хочу, - отрезала она. - И не хочу, чтобы этот предатель вообще здесь хоть когда-то появлялся!
Я сжала переносицу пальцами. Мигрень лишь усилилась, никаких нервов у меня на всё это не хватало.
- Здесь папины вещи. Конечно, он их будет забирать. Так что давай… возьмём себя в руки и будем просто относиться ко всему не так эмоционально.
Теперь уже Даша смотрела и на меня так, как будто тоже готова была налепить мне на лоб клеймо «предательница».
- До ужина меня не трогай! - отчеканила она и, скрывшись в своей комнате, заперлась.
Я едва не взвыла и пошла на кухню прибраться. А потом - прогулка до торгового центра, где я смогу хоть на что-то переключиться.
Головная боль лишь усилилась и никакие таблетки не способны были мне помочь. Если дело так пойдёт дальше, я угожу в лучшем случае к врачу. В худшем - в психушку.
Взяв кофе, я присела за столик фудкорта и уныло посмотрела на вполне сносный, если верить внешнему виду, латте. Где-то бегали и шумели дети, и этот звук ещё острее отзывался в голове противной болью.
