Несмотря на охвативший меня страх, я всё же встаю с дивана и на негнущихся ногах иду в сторону лестницы. Аккуратно, ступенька за ступенькой, внимательно вслушиваясь, я спускаюсь вниз. Откуда-то доносятся голоса и ругань Дениса, и пока я пытаюсь понять, с какой стороны слышно, передо мной появляется злой и запыхавшийся Денис.
– Ты что здесь делаешь? – рявкает так, что я вздрагиваю.
– Денис, это кровь? – спрашиваю вместо ответа, осматривая его рубашку в красных пятнах.
– Поднимись наверх, Катя, – требовательным тоном.
– Денис, не бери грех на душу, – дрожащим голосом проговариваю.
– Катя, не лезь в мои дела, иди наверх, – цедит сквозь зубы.
– Где Гриша? – я словно его не слышу.
– Гриша? – усмехается зловеще. – А что такое, за его шкуру переживаешь? – наклоняет голову набок, сделав шаг ко мне.
– За тебя переживаю, чтобы ты глупостей не натворил, – честно отвечаю и опускаю взгляд к разбитым в кровь рукам. – Денис, отдай его полиции…
– Иди наверх, мать твою, – шипит, сжимая кулаки.
Мне бы развернуться и сделать то, что он просит, вернее, приказывает, но что-то во мне переключается. Вместо того, чтобы подняться по лестнице, пользуюсь тем, что Денис не ожидает от меня: толкаю его и быстрым шагом иду в ту сторону, откуда он вышел. Открываю дверь, застываю на месте и ахаю, прикрыв рот.
На полу лежит Гриша в луже крови, вокруг него пара охранников с таким видом, будто они пикник устроили, а не человека убили. Начинаю дрожать как лист на ветру, сердце громко бьётся в груди, в ушах начинает звенеть, а перед глазами мутнеет. Он его убил! Денис убил человека!
– Катя, твою мать! – последнее, что слышу, перед тем как провалиться в темноту.
Прихожу в себя уже на мягкой кровати в нашей с Денисом спальне. За приоткрытым окном светит солнце, и слышно пение птиц, рядом никого нет, только стакан воды на прикроватной тумбе и какая-то таблетка. Лежу так пару минут, пытаясь переварить обрушившиеся на мою голову события. Я видела Гришу в луже крови и испачканную рубашку Дениса. Что мне с этим делать?
Странно то, что я об этом думаю, но меня не трясёт, пульс ровный, и в висках не стучит. Казалось бы, после таких событий невозможно быть такой спокойной.
Выгорела? Эмоций больше не хватает?
Столько пережила за последние годы, потом Гриша с ружьём, безумный страх за всех нас, родители, которые отвернулись от единственного ребёнка, развод, Алина и снова появление Гриши, а потом и его тело на полу. Сколько может выдержать человек и не сойти с ума?
Я наплакалась на двадцать лет вперёд, в мои тридцать седые волосы уже имеются, глаз дёргается из-за ничего, конечно, легко можно просто выгореть изнутри. Остаться без каких-либо эмоций, ничего не чувствовать, но это тоже страшно. Жизнь и так коротка, а если прожить её без чувств, то она и вовсе теряет смысл. Нет, не позволю убить в себе всё живое, я достаточно настрадалась.
Откидываю одеяло и, встав с кровати, обнаруживаю, что меня переодели в ночнушку. Иду в ванную комнату и привожу себя в порядок, после чего выбираю лёгкое летнее платье, сделав себе заметку, что сегодня надо разобрать чемоданы, и выхожу из комнаты.
В доме тишина, будто здесь никто не живёт, на кухне тоже никого, только коробки на столе с логотипом какого-то ресторана. Вдруг из открытой двери на террасу раздаётся смех моего сына. Не раздумывая, иду на звуки и нахожу Егорку и Дениса плескающимися в бассейне.
