Сижу на диване в одном полотенце после душа и думаю о сегодняшнем дне. Уж всего этого говна я точно не ожидал, когда приехал отмыть деньги на этом ремонте школы. Не ожидал столько всего из-за одного развода, но хорошо, что приехал и спас Катю от этого урода. Сына обрёл, взрослого, умного и храброго. Гены ничем не скроешь, вряд ли его так воспитал Попов. Сомневаюсь, что он вообще приложил руку к его воспитанию. Да и слава богу, вырос бы ещё один тиран.
– Не холодно? – раздаётся мелодичный голос, и Катя усаживается рядом.
– Нет, – мотаю головой. – Тебе, вижу, да, – обнимаю дрожащее тело и прижимаю к своей груди.
– Это, скорее, от переживаний, – проговаривает и укладывает голову на моё плечо.
– Нечего переживать, – успокаиваю, погладив по волосам.
– Что с тобой сделали? – спрашивает, проводя холодными пальцами по моим рёбрам, где красуется огромный синяк.
– Они заплатят, не переживай, – уверяю её, сам не сомневаясь ни на секунду.
– Прости, – шепчет и почти невесомо касается губами багрового пятна на коже.
– Не начинай опять, тебе незачем извиняться, – проговариваю в который раз. – Я взрослый мужик, и сам принял решение.
– Но явно не на такое ты рассчитывал, – судя по тому, что на мой живот капает, она снова плачет.
– Кать, если ты не прекратишь лить слёзы по любому поводу, у нас будет другой разговор, – серьёзным тоном проговариваю и приподнимаю её лицо за подбородок.
– Прости…
– И извиняться тоже прекрати, у меня уже аллергия на твое «прости», – добавляю.
– Не буду, всё, – выпрямляется, вытирает щёки и вымученно улыбается. – Так что было в участке?
– Да ничего, врезали пару раз, тюрьмой угрожали и несуществующими обвинениями, Саша быстро разобрался, – коротко отвечаю, не посвящая в детали.
– Как? Он что-то взял из твоей машины.
– Видеорегистратор, – киваю. – Я удачно припарковался, и всё, что было во дворе твоих родителей, записалось, так что если уж и выдвигать обвинения, то против Сафонова, – говорю, а на деле думаю, как бы его в асфальт закатать.
– Скажешь тоже, – фыркает Катя. – Кто пойдёт против Валеры…
– Я и мои юристы, а если не получится, то я подключу других людей, – раздражённо бросаю.
– Каких? – выпучивает глаза на меня.
– Тебе лучше не знать, – отмахиваюсь и, схватив её за талию, усаживаю к себе на колени. – Егор спит? – спрашиваю, прижимаясь губами к её шее.
– Спит, разозлился на меня, – с придыханием отвечает.
– За что? – задаю вопрос между поцелуями.
– За то, что укладывать его пошла. «Ты мне ещё сказку прочитай, мама», – изображает голос сына и смеётся.
Сына! Моего сына! У меня есть сын! Чёрт, как же это приятно произнести.
– Ну правильно, взрослый пацан, – говорю и спускаю лямку платья.
– Мне нужно домой, – припечатывает этой фразой, и я отстраняюсь.
– Не понял, – хмурюсь. – Твой дом теперь там, где я…
– Мне нужно вещи забрать, я в этом платье третий день уже хожу, – поясняет, и я успокаиваюсь.
– Я дам тебе карту, пойдёшь завтра и купишь всё, что нужно тебе и Егору, – возвращаюсь к своему приятному занятию.
Кажется, у меня зависимость от её тела, запаха, нежной кожи.
– Не могу взять у тебя деньги, ты и так много для нас делаешь, – хрень какую-то несёт. – У меня есть немного, я копила, чтобы сбежать.
– Господи, – откидываюсь на спинку дивана. – Какая ты упрямая.
– Ну Денис…
– Ты хочешь, чтобы Гриша тебя убил там или что? – уже начинаю злиться.
– Я буду ждать, когда он уйдёт из дома, быстро соберу всё необходимое и вернусь…
