— Рабам могут даровать свободу, а Омегам нет.
— Надо и от рабства отказаться.
— Дело не в рабстве, — сжимает мод подбородок крепче, — а в том, что Богар игры играет со мной.
— Рабство — это тоже отвратительно.
— И ведь он не позволит мне тебя выкупить и переоформить на себя, чтобы избавиться от тебя.
Замолкаю, а затем тихо спрашиваю:
— А ты бы меня отпустил?
— Отпустил бы и набил бы себе очков влияния, — обнажает ровные зубы в улыбке. — Ты бы стала моим инструментом в пиаре.
— А просто так отпустить?
— Нет, — усмехается. — Ты бы отработала все до последнего криптона. Я бы тебя по полной использовал и с удовольствием подгадил бы Богару, но он знает меня и не позволит этому случиться. Вот к чему был этот разговор. Он был не для тебя, а для меня.
— Вы же друзья… Он так сказал…
— Друзья, которые только и ждут, как друг другу откусить хвосты.
— Это неправильно. Так нельзя дружить. Дружба…
— Это волшебство? — Лирам холодно ухмыляется.
— Фу таким быть, — сердито ложусь, накрываюсь одеялом и презрительно морщу нос.
— Зато перестала кричать, — вздыхает Лирам и садится на пол, привалившись спиной к койке.
Касается браслета на руке, и через несколько секунд в голографический экран, на котором мелькают строки. Я не успеваю ни слова прочесть.
— Что ты делаешь?
— Спи.
— Но…
— Книгу читаю.
— Так быстро?
Лирам со вздохом касается браслета, экран потухает, и он напряженно молчит.
— Может… Мы познакомимся поближе? — спрашиваю я, а затем краснею, осознав, что опять ляпнула и не подумала. — Но я не о том, о чем ты подумал… Я… про познакомиться, как знакомятся обычные люди… Например… какой твой любимый цвет?
У меня не только щеки горят от смущения и стыда, но и уши. Зачем мне с ним знакомиться и знать, какой он цвет любит?
Лирам оглядывается, вскидывает бровь и спрашивает:
— Цвет?
— Да, — я пытаюсь, но не могу заткнуться, — мой… желтый.
Смотрим друг на друга в гнетущем молчании, и я хочу сказать Лираму, что у него очень красивые глаза. Зеленые и колдовские. Я подползаю на локтях ближе к краю койки, и выдыхаю.
— И я ведь, Ви, в мозги твои не залез, — шепчет он, и я понимаю, что наши губы почти соприкасаются. — И если ты сейчас будешь кричать, то этого я точно не одобрю.
17. Глава 17. А что ты читаешь?
— А о чем ты читал книгу? — спрашиваю я Лирама, выдыхая ему в губы.
Я понимаю, что мы очень близко, но не считаю, что будет правильно сейчас резко отшатываться. Сама же к нему подползла, и буду делать вид, что я так и задумывала. Не стану я его радовать смущением и стыдливостью.
Им нравится такое. Я их раскусила.
— Про любовь читал? — задаю я очередной вопрос. — Или оборотни такое не читают? А я вот читаю. Такое только читаю.
Лирам прищуривается, а я продолжаю:
— Особенно нравится, когда есть любовь и нежная эротика. А еще ты не мог бы сделать так, чтобы я заткнулась?
Может, в голову он насильно не лезет, но я не в силах замолчать. Из Лирама получился отличный дознаватель, которому не надо и вопросов задавать. Жертва сама все вывалит.
— Не так, чтобы с первых страниц герой завалил героиню, а что пособлазнял, — шепчу я, и у меня уже краснеет кожа под волосами.
— Пособлазнял? — Лирам приподнимает бровь.
— Да, — шепчу я. — Пожалуйста, я хочу замолчать… Чтобы герой взглядами, небрежными движениями заставлял героиню трепетать… Лирам… это нечестно…
— Я ничего не делаю, — усмехается он. — Мы типа знакомимся, нет?
