Ты точно справишься! Как потерять всё и не сойти с ума (пособие для взрослых) - страница 12

Сперва, у меня начались осложнения после травмы. Появились головокружения, причем в тот момент, когда я закрывал глаза. Стало невозможно заснуть. Потом появилась слабость, и я с трудом мог дойти до туалета или на кухню.

Снова вызов скорой помощи. Уверения в том, что со мной всё хорошо и состояние неминуемо улучшиться. Только не надо, пожалуйста, звонить по пустякам и отвлекать от других вызовов.

Незнакомые ощущения ввели меня в состояние страха и паники. Я совершенно не мог понять, что со мной происходит и как это остановить. Но и тут меня пронесло. Врачи выписали лекарства, которые через некоторое время стали помогать.

В который раз я воспрял духом. Повторное МРТ показало, что очаги в голове практически рассосались. Отеки практически спали.

Я постоянно отхаркивал кровью, но и этот вопрос закрыл грамотный отоларинголог. Заживало, как на собаке. Логично было бы закончить историю на этом, но тогда в целой книге не было бы никакого смысла. Моя эпопея со здоровьем только начиналась.

В начале октября, одним днём, у меня появилась резкая боль в грудном отделе спины, которая с той поры не отключалась ни на один день. За все прошедшие четыре года. Кто-то дернул невидимый рубильник, включая передачу сигналов от места поражения в спинной мозг, потом в головной, и дальше по привычной для организма схеме.

Боли не было, боль включилась, боль есть. И никто пока не в силах её отключить.

У меня были проблемы со спиной и до этого момента. Как я уже писал, обычно всё ограничивалось серией массажа и мануальной терапии. Курсом простых лекарственных блокад. Я пошёл по тому же пути и в этот раз. С ужасом понял, что мне не помогает. Снова вызов скорой помощи, больница, пара уколов, дневной стационар, никаких улучшений. Тогда и начался мой личный ад, который привёл к тому, что я всерьез решил покончить жизнь самоубийством.

На тот момент я не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Мне ничего не помогало, я потерял все сбережения, о чем расскажу позже. У меня не осталось ни малейшего повода жить.

Да, был сын. Но, от страха превратиться для него в беспомощную обузу, я всё равно упирался в одно единственное внятное решение. Совершенно чётко помню, как мой мозг подтвердил объективность его принятия. Как внутренне согласился с ним, предвкушая освобождение от боли, от страданий. От жалости, от порицания, от ответственности, от всего хорошего и плохого, что я успел сделать в жизни. Мне хотелось исчезнуть, стать ничем, раствориться. Лишь бы не наступал еще один день, который потянет за собой череду таких же новых дней. Без признаков надежды, наполненных болью и разочарованием.

Я бы точно решился. Если бы не моя склонность к планированию, даже в таких делах, как собственная смерть. Если бы не стены ванной комнаты, которые сдерживали мои позывы. Если бы не внутренние соображения о том, что стоит держаться подальше от окон. Если бы не склонность к писательству, которая позволила писать одну предсмертную записку за другой, отвлекая от запланированного действия. Если бы не долги, которые я не мог оставить своим близким. Если бы не курьеры доставки, которые позволяли мне не выходить из дома. Если бы не игровой коврик сына, на котором я пытался заснуть, так как уже не мог спать на кровати. Если бы не записка от бабушки, которую я нашел после смерти, где было написано «Я так хочу, чтобы ты был счастлив». Если бы не крики во дворе с детской площадки, где жизнь продолжалась и тогда, когда в одной из квартир она могла закончиться. Если бы не трещина на стене, которая завораживала изгибами, и я часам смотрел на неё, извиваясь на полу. Если бы не всё это и многое другое – никто бы не написал эту книгу.