– Мама, ты чего улыбаешься? Что – то вспомнила? А помнишь, как мы ходили в художественную школу и так же сидели в парке и рисовали? Жаль, из нас, так художники не получились, но все равно здорово было. Отец нас учил всему… Учил, как держать правильно карандаш, как выбирать кисти и правильно ставить свет… Это было здорово… – перебил сын воспоминания Ирины.
– И это тоже… – уклончиво ответила Ирина.
– Нет, не правильно говорю, не верно… Папа еще научит моих детей всему, может кто- то из них и станет художником… – немного стушевавшись, проговорил в раздумье Артём, паркуя автомобиль у дома.
– Всё правильно, Тема. Папа обязательно поправится – с волнение в голосе, произнесла Ирина, отстегивая ремень безопасности и выходя их машины.
Когда они поднялись на этаж, Ирина встала в нерешительности перед дверью. У неё не было сил войти в квартиру, где нет Виктора. Она стояла и ждала, когда поднимется Артём.
Вдруг дверь соседей открылась и на площадку выкатилась соседка. Она была маленького роста и полненькая, одевалась ярко и была похожа на рождественский елочный шарик.
– Ой, Ирыночка, шо ж Вы тут стоите? Идемте ко мне ж… Там посидим, поговорим… Как вы, как ваше драгоценное здоровье? А что неотложка вас увезла вчера, а вы ж уже туточки опять… – тараторила соседка.
– Спасибо, все более менее… Вчера Виктора увезла неотложка, ишемический инсульт, еле откачали. Да и меня чуть за ним не увезли… Вот такая беда, Целя Иосифовна… Вот такая беда… – повторила Ирина, уже для себя, чтобы в полной мере осознать случившееся.
– Ой, оййй… Ничего, душенька, ничего… Все под ним ходим,.. Он всё видит… Верьте, всё будет хорошо… – ноткой напускной скорби, произнесла Целя Иосифовна.
– Мама, а что ты тут стоишь? – спросил сын, поднимаясь по лестнице и неся сумку.
– Да, просто не могу войти… Сил нет войти туда, где папы нет – сказала Ирина, открывая ключом дверь.
– Ну, пошли я тебя провожу, да поеду, съезжу к Андрею, а ты отдохни немного. Мы съездим в больницу и к знакомому врачу, а потом заедем за тобой. Андрей уже в больнице был. Все хорошо с папой. Лежит, всё ему делают. В сознании. К нему пока нельзя. Состояние средней тяжести. Вечером придет Наташка с детьми, пока тут побудут с тобой – говори Артём, пропуская Ирину вперед, входя в квартиру.
Ирина вошла и сразу села на пуф, стоящий у двери. Ноги дрожали от напряжения и усталости. Сердце частило и ломило. Пришло время принять таблетку и поесть, она еще не ела и в желудке отчего – то жгло, скорее всего от голода и жажды.
– Мама, давай помогу тебе – сказал Артем, снимая с неё пальто и расстегивая сапоги.
Ирина прошла на кухню, приняла таблетку, поставила чайник и пошла в ванну. И тут её накрыло, как будто волной. В груди, стоящий комок вдруг вырвался наружу, ей не хватало воздуха, слёзы градом катились, не переставая, и Ирина зарыдала в голос. Она голосила и голосила…
Сын стоял в проёме двери и не знал, что делать. Дать ей проплакаться или поить валерьянкой. Его вид был растерянный и всклоченный, как у молоденького галчонка, готовившегося вылететь из гнезда.
Вдруг Ирина увидела сына и остановилась. Что её остановило, она не поняла или всё выкричала, или взъерошенный и растерянный вид сына… Она только сейчас осознала случившееся, а еще, что жизнь на этом не заканчивается…
– Извини, сына, извини… Не смогла сдержаться. Утром собирала вещи Виктора, мне так пусто без него всё показалось, да и уколы ещё действовали, а сейчас прорвало, напугала тебя… Прости – прошептала Ирина, выходя из ванной.
