– Что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что из-за таких как ты – недолеченных, неуравновешенных, которых отпускают из медучреждений, в мире плодятся маньяки и преступники.
Его лицо брезгливо скривилось. Лара опешила от таких прямых обвинений и резкого перехода от «Ларисы Викторовны» до «маньяка» и «преступника».
– Ох, Валера. Ну, что ты такое говоришь! – дух миловидной женщины всплеснул руками от досады.
Лара вдруг осознала, что старик и глазом не моргнет – повесит на нее это преступление. Даже разбираться не станет.
И пока следователь удовлетворенно смотрел, какой эффект произвели его слова на подозреваемую, девушка лихорадочно ворочала в голове любые возможные способы, чтобы спасти свою шкуру.
Мысли то и дело цеплялись за яркие и жуткие картинки с будущей тюремной камерой и жизнью за решеткой. А ведь количество умерших заключенных в стенах тюрьмы просто зашкаливало, и Лара рисковала просто сойти с ума от такого соседства. Поэтому перспектива лишиться свободы из-за личной неприязни следователя, очень пугала.
Сердце девушки колотилось как бешеное, а следователь продолжал давить на психику, смакуя каждое слово из личного дела Лары.
–Послушайте, это дурацкое стечение обстоятельств, – Лара неуверенно подала голос.
– Разберемся.
«Ага, разберется. Как же», – подумала девушка.
– Занялся бы лучше снова моделированием. Ты был таким счастливым, когда мастерил что-то своими руками…
Лара обвела кабинет беглым взглядом. Вон там на шкафу с документами виднелась модель самолета.
– Увлекаетесь моделированием?
Старик взметнул на девушку бесцветные глаза. Прищурился.
– Тебе какое дело?
Женщина у стены умолкла и, повернувшись всем корпусом к девушке выдохнула удивленно.
– Ты меня слышишь, деточка?
Лара собралась с духом и быстро взглянула прямо в глаза призраку.
– И видишь!
– Ваша жена говорит, что занятия моделированием делали вас очень счастливым.
– Что?
Следователь грозно уставился на допрашиваемую из-под нависших бровей.
– Вам бы на пенсию уйти. Два инфаркта – это не шутка, – повторяла девушка слова женщины в бежевом пальто.
Та уже материализовалась около Лары и продолжила нашептывать девушке всё новую и новую информацию.
– Да как ты смеешь! – рявкнул следователь и стукнул кулаком о столешницу.
Лицо и шея старика побагровели, потом и вовсе пошли белыми пятнами. Лара испуганно сжалась в комочек и шепнула в сторону.
– Как вас зовут?
Полицейский внимательно проследил за движением девушки.
– Полина я. Полина Николаевна. Скажи ему. Скажи Валере, чтобы бросил эту проклятую работу.
– Жена ваша Полина Николаевна, всю жизнь просила вас уйти с работы, – на одном дыхании выпалила Лара.
Следователь вскочил со стула, с грохотом опрокинув его на пол.
– Да как ты смеешь! О моей покойной жене… – он угрожающе тыкал в лицо Ларе скрюченным указательным пальцем, не в силах произнести больше ни слова.
– Дениска, внук у нас был. Пропал без вести. Так и не нашли. Валера себя винил, что не смог отыскать и наказать виновного. И сын совсем перестал общаться с нами. Не смог простить… Я слегла от горя. А Валера один остался… Скажи. Скажи ему всё это. Пусть с Антоном встретится. Пусть помирятся.
Вжав голову в плечи и зажмурив глаза, Лара быстро повторяла услышанную от Полины Николаевны информацию, боясь, что следующее сказанное ею слово может оказаться последним.
– Шкатулка есть у вас дома. Белая такая. В сейфе хранится. Там пуговки, солдатик, камешки и всякая мелочь, с которой игрался ваш внук. Вы любите доставать ее вечерами и перебирать. И фотография цветная. Дениска стоит с большим красным мячом во дворе, а коленка одна помазана зеленкой.
