Что делает Чарушин? Вызывая очередную вспышку потрясения, бесцеремонно просовывает руку мне в трусы и трогает меня пальцами. До того, как нащупывает веревочку тампона, обмен взглядами между нами случается убийственный.
Он прищуривается, утопая в обилии соков моего желания. Я пытаюсь делать вид, что это нормально.
– Не проблема, – выдает и слегка натягивает нитку. – Я уже был в твоей крови.
– Что?.. Боже, Артем… – язык путается, будто я пьяная. Отчаянно пытаюсь стиснуть бедра. Но с Чарушиным между ног это, конечно, нереально. – Остановись, правда… Я не… Мне сейчас нельзя, понимаешь? Есть проблемы, и врач говорила…
Он не дает мне закончить. Тяжело и сдавленно вздыхает и резко поднимается. Причем не просто откатывается на свою половину, а полностью сходит с кровати. Хватает спортивки, натягивает их и стремительно покидает комнату.
Дребезжащий хлопок двери. Удаляющиеся шаги. Моя минусовая дрожь.
Какое-то время лежу неподвижно. Смотрю в потолок. Стараюсь там что-то разглядеть в темноте. Притискивая ладони к животу, попутно пытаюсь унять спазмы и пульсацию.
«Мне сейчас нельзя, понимаешь? Есть проблемы, и врач говорила…»
Господи, зачем я это сказала?!
Сердце грохочет. Считает. Да, этими ударами что-то считает. Вперед? Или в обратном порядке?
Дыхание обрывается. Долгая пауза. А потом, едва удается его возобновить, я встаю.
Иду за ним.
Ноги трясутся безумно. Каждый шаг с трудом дается. Но я продолжаю двигаться.
В доме тишина. Неудивительно, завтра всем рано уезжать. Или уже сегодня? Неважно. Главное, что никого я не встречаю, и дом кажется пустым.
Нахожу Чарушина в кухне. Придерживая дверцу холодильника, он там что-то разглядывает и никак не реагирует на мое появление.
– Ты голоден? – вырывается у меня, прежде чем я успеваю обдумать какую-то тактику поведения. Понимаю, что вопрос совсем неуместен, учитывая и то, что мы только что делали, и всю ситуацию в целом. Но эта забота о нем, как выясняется, сильнее меня. – Я могу что-то приготовить. Что ты хочешь?
Чарушин шумно втягивает кислород. Медленно, жестко и мощно. Не выходя из себя, выказывает все свое раздражение.
Его грудь и плечи все еще бурно вздымаются. Очевидно, что никакого спокойствия и в помине нет.
Дверца захлопывается. Однако темно в этом помещении быть не может – панорамные окна в две стены пропускают уличный свет и какое-то мистическое лунное свечение.
Чарушин смотрит так, что мне вдруг страшно становится.
– Голоден. Но вместо еды, знаешь, что я хочу положить на этот стол? Тебя. Что предложишь дальше?
Пожимаю плечами только потому, что не понимаю, как должна реагировать на очевидную грубость. А затем… Круто разворачиваюсь и сбегаю.
– Да блядь, стой! Теперь стой!
Нет, я не останавливаюсь. Даже не думаю об этом.
Это ошибка… Ошибка!
Мне нужно вернуться домой… Вернуться домой и все забыть… Срочно!
Три дня, и мы не справились… Три дня… Всего три дня…
Но Артем быстро нагоняет. Хватает за локоть и дергает куда-то в сторону. Мои легкие горят, словно их кто-то подорвал – дышу надсадно и крайне громко. В какой-то момент зажмуриваюсь. Стараюсь справиться с одуряющим волнением. А когда, наконец, открываю глаза, слышу щелчок дверного замка.
Резко оглядываюсь. Бильярдный стол, диван, шкаф.
Сфокусироваться не на чем. Часто моргаю, пока перед взором не возникает смуглая грудь Чарушина.
– Забирайся на стол, – ошарашивает приказом.
Я по-прежнему ничего сказать не могу. Просто не понимаю, как оказалась в подобной ситуации. Молча дергаюсь к двери. Тогда Артем обхватывает меня поперек тела, отрывает от пола и буквально закидывает на бильярдный стол. Следом не взбирается. Вместо этого подходит и прижимается пахом к моей свисающей голове.
