— Если я рискну байком, то чем рискнешь ты? — задумчиво потирая подбородок, спросил его.
— А есть особые пожелания?
— Твое ржавое ведро мне точно ни к чему, — я задумчиво нахмурился.
— Я лучше придумаю что-нибудь более унизительное, например, отработаешь пару недель в автосалоне моего отца: поторгуешь тачками, скалясь своей фирменной лыбой часов так двенадцать без перекура, получишь первую в своей жизни зарплату…
— Вот кто из нас больной придурок! — фыркнул Стас. — Хорошо, что ты точно проиграешь мне, потому что я уже знаю, что Совушкина тебя на дух не переносит! Так что, забились, Потап?
Бросаю очередной взгляд в сторону сумасшедшей девчонки, представляя её в том платье с распущенными волосами и загадочной улыбкой на губах. В ушах звучит, фраза, сказанная ею в прошлом году.
«А я не боюсь тебя, Мишутка! Кто ты такой, чтобы я тебя боялась? Пойди и купи почет и уважения к свой ничтожной персоне у кого-нибудь другого, а для меня такие, как ты, ничего не стоят!» — хорошо сказала пигалица, мину гордую и упрямую состроила, руки на груди скрестила и даже улыбнулась холодно и с издёвкой.
Остальные аж дышать перестали, ожидая моей реакции, а я не сдержался, злила меня это её пренебрежительное и насмешливое «Мишутка». Сгрёб длинные патлы и резко дернул вниз, вынуждая девчонку запрокинуть голову и вскрикнуть от боли, склонился над самым лицом, угрожающе нависая.
«Не боишься, значит? А должна бы!» — почти прорычал ей в губы, замечая, как расширяются от страха ее зрачки.
«Опоздал ты, Мишечка, я, как чувствовала, что у тебя обострение случится, вчера в аккурат после пар сходила и поставила прививку от бешенства, так что скалиться смысла нет никакого!» — заявила мне Совушкина, явно храбрясь. И ведь даже не вцепилась в мою руку, чтобы освободиться, только в глаза смотрела, не мигая, ненависть свою лютую демонстрируя всем своим видом маленького крохотного воробушка.
Вот теперь по-настоящему зарычал, не сдержав разочарования, и опять грубо дёрнул за волосы.
«Еще раз попадёшься мне под руку и мокрого места от тебя не оставлю», - пообещал, прежде чем оттолкнуть от себя. Толкнул неудачно, не рассчитал силы и вес воробьиный этой малахольной, врезалась в угол парты и приглушенно застонала, зажмурилась от боли, сцепив зубы.
«Урод косолапый», — послышалось мне в спину.
Обернулся, но Совушкина притворилась невинной овечкой и с видом смертельно раненой вешалась на плечи Тихонова, который, кажется, даже порывался подхватить ее на руки и отнести в медпункт.
Ненавидит ли меня эта особа? О да! Хочу ли я проучить её и уложить в свою постель? Еще вчера я бы сказал, что это бред, а теперь…
— Забились! — коротко киваю Бирееву, сжимаю его ладонь и позволяю проходившему мимо Ваньке нас разбить.
Тот, к слову, явно огорчился, узнав, что я буду в игре вместо него: наверняка мысленно уже облапал Совушкину во всех местах, да и не только облапал! Но таким отбросам, как он, точно ничего не светит, а вот я с ней справлюсь, да и со Стаса не помешало бы сбить спесь!
— Срок? — по-деловому уточняет у меня друг.
— Месяц? — задумчиво произношу я.
— Ну-ну, Потапов, с твоими замашками варвара и года не хватит, но я, конечно, принимаю твоё условие: уложить Софью Совушкину в койку за тридцать дней!
3. Глава 2
Потап
Я тороплюсь, но не настолько, чтобы дать фору Стасу. Поэтому прямой наводкой иду к Совушкиной. Она активно жестикулирует и заливисто смеётся. Зачем-то отмечаю про себя, что у неё приятный смех, лёгкий, искренний, вызывающий улыбку. Её подружки и подумать не могли, что я направляюсь именно к ним и тупо примолкли, завидев меня за спиной Сони.
