Ты, я и никого больше - страница 11

Я принял грааль с напитком и понюхал его. Гадость несусветная. И эту херню отец пьет каждый день и через день? Вкусы других людей иногда поражают своей… Безвкусностью? А мой бедный лексикон своей бедностью.

С другой стороны. Чем я хуже других?

Глоток был сделан. И…

Я ничего не почувствовал. Обидно. Я думал, что мир сразу станет красивым и смешным.

Было сделано ещё несколько вливаний и мне показалось, что я ощутил какие-то изменения. Скорее, сработал эффект «плацебо». Я захотел показаться пьяным и это придало мне немного уверенности. Типа, то, что будет дальше, делал не я, а моё неразумное Альтер-эго. Зачем этого стыдится.

– Почему не танцуешь с ними? – спросил у Евы я первое, что пришло в голову. Она не услышала и у меня появился повод назвать её по имени.

– ЕВА! – она испуганно отреагировала, – Почему не танцуешь?

– Не знаю, – услышал я её тихий и неуверенный голосок, – Не хочется.

– А, понимаю, – филигранно завершил диалог я. Где-то полминуты мы молчали. Я нервно пялился на неё, а она почти также нервно в телефон.

– А Лёля где? – снова решился я на вопрос. Переспрашивать не пришлось.

– В спальне вместе с Ликой и Тимуром. Я вместе с ними была, но ушла потом.

–А чё так?

– Ну, – она совсем потерялась, – Им там и без меня весело.

– Очень тебя понимаю. Очень, – я буквально ощутил, как нить беседы обрывается и надо было что-то срочно придумать, – Будешь? – я протянул почти пустую банку пива без намерения и вправду её отдать.

– Нет, спасибо, – получил я грустный ответ.

– Вообще не пьешь или не хочется?

– Только по праздникам бокальчик вина, если мама разрешает, – слегка повеселела.

– Во как… Ну ты уже опытная относительно меня. Я вообще первый раз вот это пробую.

– М-м, ясно, – загасилась собеседница. Меня, почему-то, совсем расперло, и я потерял страх. Поменяв место и сев напротив неё, я спросил:

– Не против, если я здесь посижу? – ответа я не услышал. Дура. Даже не знает, что к ней подкатывают.

– Как тебе здесь? Нравится?

– Ну-у-у, нет, вообще. Я нечасто так время провожу.

Мне захотелось задать вопрос, а на кой ляд ты вообще сюда пришла, но потом я вспомнил, что сам не знаю.

– Нечасто? Всё-таки ходишь на эти, – я очень артистично помахал руками, – Мероприятия?

– Нет, нет, не так выразилась. Я вообще не хожу. Только в гостях у родственников что-то похоже, может, и было. Но так – нет.

– Другой разговор, сестра, а то я было подумал, что ты уже опытная тусовщица. Нет, такая же, как и я, лохушка. Понимаю. Уже во второй раз. А то я подумал…

– Нет, нет, нет, – мне удалось довести её до улыбки, – Не надо, прошу.

– Ну смотри, – ветка диалога кончилась и надо было быстро сочинить какую-нибудь реплику.

– Как тебе музыка? – из колонок лупил скоростной «фонк».

– Я такое редко слушаю. Ну… нормально. Пойдет.

– А я вообще не слушаю! – возникло преступное желание начать обсирать музыкальные вкусы других, но я сдержался, – Рок в основном, там. Панк.

– Тоже здорово.

Беседа безвозвратно завершилась. Все идеи для разговора, которые успели меня родиться, очень быстро себя исчерпали. За эти три минуты восхитительного кринжа у меня накопились некоторые наблюдения.

Первое: я неинтересен другим людям совершенно. Судя по тому, что она ничегошеньки у меня спросила, обо мне ей узнать не хочется вообще.

Второе: если предыдущий тезис ошибочен, и я ей кажусь хоть сколько-нибудь интересной личностью, то напрашивается вывод о том, что люди вокруг меня не умеют нормально разговаривать. Это же так просто! Отвечать и спрашивать что-нибудь в ответ. Видимо, только для меня. Я никогда первый не лезу, но сам обязательно что-нибудь в ответ спрошу.