Потом меня подняли, похвалили, сказали, что я дурак, и лезу не в свои дела. А Гофману связали ноги, посадили на стул, и примотали к стулу. Павел ещё раз обшарил одежду управляющего и за воротником нашёл потайной карман, в котором был ключик, больше похожий на отмычку. Этим ключом он открыл тайник на задней стенке шкафа. Там лежала графская печать, графский перстень, два магических амулета и тетрадь. Это была тайная бухгалтерская книга господина Гофмана. Полистав эту книгу, я взялся за стопку документов с нижней полки. Оказалось, что почти три тысячи золотых вложены Гофманом в виде пая в различные предприятия, которые должны были приносить доход до пятисот золотых в год.
– Пиши расписки, что ты передаёшь мне все эти паи.
– Вы меня убьёте, потому что мне ничего не оставляете. Зачем мне что-то писать, если всё равно смерть.
– Мне должно быть стыдно? Да? А кто тот молодой человек, который представился мажордомом?
– Нет! Господин граф, Ваше Сиятельство, я вам всё отдам, только пообещайте мне, что вы его отпустите. Я дам вам любую клятву, что отдам всё, только не трогайте его.
– Сын, что ли? Я его оставлю в живых, а он будет всю жизнь мне мстить?
– Нет, я напишу ему записку, чтобы он уехал из этого королевства.
– Ну, давай попробуем. Но если он тебя не послушает, и попытается кого-то убить, он умрёт.
– Развяжите мне правую руку, я напишу ему письмо.
Когда он закончил писать, я протянул руку за письмом и прочитал его. Если верить содержанию, то всё нормально. Матиас Гофман написал, что он попался, ищейки идут по следу, и он бежит из этого королевства. Афера с домом тоже раскрылась, поэтому ему также нужно срочно бежать из королевства. Даже была фраза: «Не вздумай кому-то мстить, и сам погибнешь и мне навредишь». Вроде бы всё нормально, если только сам факт такого письма не является условным сигналом.
Я дал слово, что пока его сын не нападает сам, его не тронут. После этого управляющий написал дарственные на все те вклады, которые он сделал в разные предприятия.
– Я готов, – сказал этот человек, ещё сохраняющий долю мужества. Хотя он вор и негодяй, но ведёт себя достойно.
– Господин Гофман! У меня бухгалтерия не сходится, ещё две тысячи не хватает. Я понимаю, что вы хотели их оставить сыну, но пусть радуется тому, что останется жив. А деньги пусть сам зарабатывает. Так, где эти деньги?
Привязанный к стулу человек вздохнул.
– Там нет двух тысяч, там только тысяча семьсот золотых, они в банке, на моём счёте.
– Выпишите вексель!
– И ещё, господин Гофман, в кабинете отца на полке лежали такие длинненькие штучки, где они?
– Вон под той половицей.
Я не знал, что управляющий забрал из кабинета, но на пыльной полке остался след от чего-то длинного и узкого. Павел подцепил ножом половицу, под ней оказался свёрток, а в нём шпага и кинжал, инкрустированные некрупными камнями красного и синего цветов. Ножны у шпаги были немного странные, они были слишком толстые для шпаги, как будто их делали для меча.
После этого управляющего графством увели в подвал, и он там умер.
Мы поручили служанке развязать теперь уже бывшего мажордома и внебрачного сына бывшего управляющего, и передать ему записку от отца. Я поручил «серым» проконтролировать ситуацию.
Они пришли ко мне с печальными лицами.
– Ну?
– Он ударил девушку ножом и хотел добить, но я метнул нож, имеем два трупа в подвале.
– Что с девушкой?
