Карась действительно шёл на нерест и ловился на дне голыми руками!
Тогда мы – эх, была не была! – скинули одежду и, покрываясь синими цыпками от прохлады (было градусов 10С!), полезли в холоднючую воду.
Успехи у нас оказались скромнее, чем у местных: мне удалось выловить трёх карасиков, Саня поймал штук семь, не знаю почему, видимо, руки у него были длиннее.
Но мы и этому были довольны. Проделав титанический путь по шпалам и вернуться ни с чем – было бы верхом несправедливости.
Несмотря на синий цвет наших тел, который оставался таким ещё продолжительное время, в тот раз никто из нас даже не простудился.
Щука стояла в толще зеленоватой воды и меланхолично пошевеливала плавниками. Она казалась огромной. Во всяком случае, нам.
– Давай, дуй за удочками, чего стоишь-то? – шёпотом приказал мне Костя.
– А ты?
– А я сторожить её буду.
Я развернулся и помчался за снастями в наш домик, который находился практически в двух шагах.
Нам было по десять лет, и мы отдыхали в окрестностях деревни Артын, что расположена в Большереченском районе на севере Омской области. Местный «Дом отдыха» состоял из главного трёхэтажного корпуса и маленького посёлка уютных деревянных коттеджиков, сразу за которыми текла речка Артынка, где мы и обнаружили щуку. Мы – это я и мой двоюродный брат Костя. Сопровождали нас на отдыхе дед Никита и баба Поля, родители моей мамы и Костиного отца соответственно.
Природа окружала нас исключительная. Сам посёлок для отдыхающих утопал в низине, одну сторону которой окаймляла Артынка с высоченным и почти отвесным глиняным обрывом на том берегу, а другую, плавно и полого поднимающуюся вверх, сковывал стеной густой хвойный лес с высоченными тёмными соснами. Протоптанные в тайге тропки были усыпаны хвоей и шишками. Воздух звенел от чистоты. По деревьям прыгали беззаботные бурундуки, а на ветках сидели, нахохлившиеся от серьёзности, совы и филины.
Добирались мы сюда на «Ракете». Так назывался теплоход на подводных крыльях, курсировавший по Иртышу. Три часа по водной глади, и потом ещё минут тридцать на автобусе от пристани – и вот мы, почти, в первозданном раю. Но в те времена красота природы интересовала нас постольку поскольку. Нам хотелось активности, и рыбалка была одним из развлечений. Но, поначалу, она у нас не заладилась. Рядом с посёлком Артынка была совсем мелкая, и с ажурного мостика можно было в деталях рассмотреть не только трепыхавшиеся на слабом течении изумрудные водоросли, но и песчаное дно. Ясно было, что тут обитают одни мальки. Мы, конечно, предприняли попытки закидывать в воду червяка, но потерпели полное фиаско. В тот раз, расстроенные, мы сбежали от деда и умчались на обрыв. На самой кромке обрыва росли деревья, корни которых могуче выпирали из земли прямо над пропастью. Мы не придумали ничего лучше, как передвигаться по ним, перехватываясь руками. Пятнадцатиметровая высота под ногами и почти отвесный обрыв нас не останавливали. До сих пор помню свои ощущения, когда одна из тонких лиан под моим весом оборвалась, и я повис над Артынкой, текущей далеко внизу, на одной руке.
Вечерами на танцплощадке устраивался концерт. Более взрослые люди при этом делали то, что и положено – танцевали, знакомились, а мы просто глазели и слушали музыку. Больше всего мне запомнилось, как над тайгой плыл моднейший на тот момент голос Юрия Антонова:
