Тысячи осеней. Том 1 - страница 64

Спасаясь от всадников, юноша не мог взять в толк, отчего все так обернулось. Шел себе спокойно, шел, и вдруг – такое! Он лишь успел краем глаза заметить, что у городских ворот тоже поднялся переполох. Народ с криками бросился врассыпную. Чэнь Гун не осмелился как следует обернуться и посмотреть, что там творится. Вместо этого он припустил, надеясь как-нибудь убежать от преследователей, притом коря себя на все лады и сетуя, как он неудачлив, раз наживает одни беды.

Вдруг над ухом Чэнь Гуна просвистела стрела и вонзилась прямо в траву перед ним. Юноша так перепугался, что ноги его подкосились, и он чуть не упал. Следом за спиной послышался чей-то истошный вопль и глухой звук рухнувшего на землю тела. Всадники позади разразились хохотом: видно, зрелище пришлось им по вкусу.

– Цзюньван поистине прекрасный стрелок! – услужливо восхитился кто-то. – Со ста шагов без промаха поразит даже ивовый листок!

Смех вдруг оборвался, и прогремел чей-то голос:

– Всем стоять! Видите впереди самого быстроногого? Я сам его подстрелю!

Но разве перед Чэнь Гуном кто-то был? Разве кто-то обгонял его? Вот именно, никого не было! И он разом понял, что подстрелить хотят именно его. Что это он здесь добыча, которую вот-вот загонят!

В те времена знать любила забавляться охотой, однако некоторым из них разонравилось загонять зверей или выцеливать птиц. Их пристрастия приобрели изощренную форму, а потому они предпочитали назначать своей добычей рабов и узников темниц. Освободив нескольких, такие охотники велели несчастным бежать, надеясь пострелять по живой мишени. Их ничуть не волновала участь простолюдинов, поймавших стрелу, выживут они после или умрут. Такое развлечение прозвали «охотой на людей».

Подобные истории доходили и до Чэнь Гуна, когда он только-только покинул округ Фунин. Он слушал их с интересом, как диковинную сказку, и, подражая другим, неодобрительно цокал языком. Но теперь такая история приключилась с ним, и Чэнь Гун счел, что в ней нет ничего интересного или диковинного.

Когда он все понял, сердце его заколотилось быстрее и громче, будто в груди кто-то бил в барабан. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет.

Сообразив, что его загоняют, как крупную дичь, Чэнь Гун на ходу обернулся, пал на колени и взмолился:

– Благородный господин, пощадите! Я не дикий зверь, не узник и не раб! Я из свободных и чту законы!

– И что? Если князь пожелает тебя убить, то все равно убьет! – беззаботно посмеиваясь, заметил человек во главе отряда. Но тут он присмотрелся к Чэнь Гуну и не сдержал удивленного возгласа. Придя в себя, человек велел:

– Ну-ка, подними голову! Дай-ка на тебя посмотреть.

Набравшись смелости, Чэнь Гун вскинул подбородок, и всадники увидели на его лице нескрываемый страх. Однако Му Типо, человек, стоявший во главе отряда, счел юношу занятным и сколько-нибудь достойным своего внимания.

– Конечно, кожа у него темновата, но черты утонченные, руки и ноги гибкие… – сказал он своей свите, после чего обратился к Чэнь Гуну:

– Если пощажу тебя, как ты меня отблагодаришь?

От его вопроса юноша совсем растерялся.

– Я человек простой, привык трудиться в поте лица… И с радостью послужу господину… – пробормотал он.

– Прекрасно! – усмехнулся Му Типо и стал раздавать указания слугам:

– Эй, поднимите его! Когда вернемся, хорошенько отмойте и приведите ко мне!

Хотя Чэнь Гун сбежал из дома еще в раннем детстве, однако успел хлебнуть горя и поглядеть, как устроен этот мир. И уж конечно он не хуже любого другого догадывался, что могут значить эти страшные слова. Его догадку подтвердила свита господина: они многозначительно перемигивались и перешептывались. Ясно как день, из него хотят сделать наложника!