Тысячи осеней. Том 1 - страница 83

Попутешествовав с Демоническим Владыкой, Шэнь Цяо уже привык к его ядовитым речам и колким замечаниям. К тому же он знал, что Янь Уши, занимая исключительное положение в цзянху, мало кого удостаивал своего внимания. В свое время среди всех прочих совершенствующихся горы Сюаньду его интересовал лишь покойный Ци Фэнгэ, а до других ему дела не было.

Нрав у этого человека переменчивый, однако Шэнь Цяо отличался мягкостью и покладистостью, не умел держать на других зла, и потому ссоры между ними не вспыхивали. Их отношения пребывали в хрупком равновесии: ни друзьями, ни врагами не назовешь.

Вдруг Шэнь Цяо присмотрелся к чему-то внизу, неподалеку от чайной, и торопливо спросил:

– Что там такое?

Он щурился как мог, и все же не сумел разглядеть, отчего люди галдят внизу. За время странствия к горе Сюаньду он чуть оправился, но этого не хватило, чтобы прозреть окончательно. Стоял день, всюду струился солнечный свет, но как раз из-за него Шэнь Цяо не мог надолго задержать на чем-либо взгляд – глаза начинали болеть и слезиться.

– Раздают рисовый отвар и лекарства, – подсказал ему Янь Уши.

Он не был прозорливцем, однако умел заранее раздобыть все необходимые сведения о том, что его интересовало. Или найти того, кто поведает все необходимое.

Подхватив палочками кусочек засахаренного корня лотоса, Янь Уши неторопливо отправил его в рот и только затем рассказал:

– Когда Юй Ай взял на себя обязанности настоятеля-чжанцзяо, он стал посылать учеников в городок Сюаньду в первое и пятнадцатое число каждого месяца, дабы те совершали обряды, проповедовали Дао и читали «Сокровищницу Дао». Со временем разошлись слухи, будто бы молитвы о дожде, прочитанные адептами Пурпурного дворца, очень действенны. Дошло до того, что теперь, если долго стоит засуха, начальник округа Мяньчжоу шлет поклоны Пурпурному дворцу, умоляя даосов спуститься с горы и вознести молитвы. Вместе с тем растет число верующих. В городке у подножия их больше всего – почти каждый, – и все они глубоко почитают обитателей Пурпурного дворца. Но и в других местах найдется немало подобных им.

Все это Янь Уши говорил Шэнь Цяо с заговорщицким видом, будто он предвкушает интересное представление. Вот только бывший настоятель Сюаньду его словам не радовался – между бровями залегла глубокая морщинка.

– Ты все вспомнил, – неожиданно подловил его Янь Уши.

Он не спрашивал, а утверждал. С тех пор как Шэнь Цяо исторг из себя застойную кровь, здоровье его постепенно поправлялось. Он еще оставался слаб и почти ничего не различал даже на ярком свету, но на его лице все реже появлялось растерянное выражение. Шэнь Цяо уже мало чему удивлялся, прежней беспомощности как не бывало. В его случае требовалось лишь время, чтобы вернуть себе прошлое.

Янь Уши уже давно приметил за ним, что тот постепенно возвращается к былому, однако прежде не указывал на это, поскольку не знал, как много Шэнь Цяо удалось восстановить. Но теперь он ясно видел: его подопечный припомнил почти все.

Шэнь Цяо не стал отпираться. Вместо этого он, тяжко вздохнув, принялся объяснять свои тревоги:

– Уже нескольких поколений настоятели-чжанцзяо горы Сюаньду не вмешиваются в мирские дела. Какие бы династии ни воцарялись, что бы ни случалось вокруг, наша школа ведет жизнь уединенную и безмятежную – иное сулит многие беды. Взять хотя бы почтеннейшего Тао Хунцзина, человека во всех смыслах талантливого – равного ему не сыскать во всей Поднебесной: он беспрестанно вмешивался в политику, отчего его школа Высшей Чистоты, что на горе Маошань, допустила дрязги и в конце концов раскололась. Ученики ее разошлись по всем землям. То же грозит и нам. Что же задумал Юй Ай?