Тысячи осеней. Том 1 - страница 86

Однако он ошибся: двери были заперты, в окнах – ни огонька. Видимо, там никто не жил.

Шэнь Цяо невольно спросил себя: неужели шиди не торопится перебираться, поскольку ждет совета Нефритовой террасы, дабы там упрочить свое положение и лишь тогда действовать как полноправный настоятель и пользоваться причитающимися благами?

Подумав об этом, он решил так: если в покоях Нефритовой пустоты никого нет, стало быть, нужно поискать Юй Ая в павильоне, где раньше тот проживал.

Но едва он догадался посмотреть там, как вдалеке показалась чья-то фигура, закутанная в плащ. В руке она держала свечу, освещая себе путь. Судя по всему, кто-то направлялся к покоям Нефритовой пустоты.

Фигура показалась Шэнь Цяо странно знакомой, хотя положиться на свою догадку он не посмел, ведь до сих пор не избавился от болезни глаз и еще плохо разбирал далекие образы. Прищурившись, Шэнь Цяо стал старательно наблюдать за фигурой, пока окончательно не убедился, что перед ним действительно Юй Ай, его шиди. Признав его, Шэнь Цяо нахмурился.

Хотя с наступлением ночи на горе Сюаньду повсюду становилось тихо и безлюдно, в эту часть монастыря случайный гость попасть не мог. Здесь, в окружении защитных магических построений, располагались жилые покои настоятеля-чжанцзяо и павильоны для совершенствования. Даже ученики не смогли бы подойти к покоям Нефритовой пустоты, и Шэнь Цяо это было только на руку.

Немного поколебавшись, он решил приблизиться и для начала выяснить, что собирается сделать его шиди.

Посветив себе свечкой, Юй Ай открыл двери и вошел в покои Нефритовой пустоты. Вскоре Шэнь Цяо увидел, как в окне второго этажа загорелся огонек. То была комната, где когда-то жил он сам.

К несчастью, Шэнь Цяо уж слишком положился на собственные силы и недооценил способности Юй Ая. Он сделал лишь несколько шагов в сторону павильона, как вдруг раздался голос:

– Что за неведомый друг явился без приглашения?

Он шел как будто издалека, из самых покоев, но для Шэнь Цяо прогремел не хуже взрыва: в ушах тут же загудело, грудь сдавило от боли. Шэнь Цяо невольно отступил на три шага, прекрасно понимая, что Юй Ай воспользовался внутренней ци, чтобы передать свою речь на расстоянии.

– Это я, шиди Юй, – взяв себя в руки, с трудом пробормотал Шэнь Цяо. Говорить громче не требовалось, ведь Юй Ай и так отчетливо его слышал.

Он рассудил верно. Послышался тихий шорох – и следом из покоев Нефритовой пустоты кто-то выпорхнул. Всего мгновение – и он уже стоял перед Шэнь Цяо.

– Чжанцзяо?! Шисюн!

В голосе Юй Ая зазвучало удивление и… радость? И если первое было ожидаемо, то второго Шэнь Цяо не чаял услышать. Отчего-то казалось, что шиди всем сердцем рад его возвращению – внезапному, но вместе с тем долгожданному.

Даосская школа горы Сюаньду по праву считалась лучшей во всей Поднебесной, и хотя простой люд по обыкновению подозревал, что здесь, как и в иных прославленных сектах, беспрестанно плетут интриги и разжигают распри, в Пурпурном дворце подобной беды не бывало. С раннего детства Шэнь Цяо рос в тишине и покое, вдали от мирских дрязг и суеты. Наставник любил его как родного сына, братья по учению души в нем не чаяли. Бывало, конечно, что дети, расшалившись, поднимали шум и гам, однако Ци Фэнгэ, неизменно грозный к чужакам, принимал выходки учеников как должное, и те не боялись сурового наказания. Иными словами, Шэнь Цяо с раннего детства знал лишь добро и ласку. Неудивительно, что и сам он вырос кротким и добрым человеком.