Интересно, что против идеи кардинала не возражала даже Катерина Арагонская, жена Генриха. По крайней мере не возражала открыто…
Но Генрих VIII сочетал в себе две черты характера: во-первых, невероятный, превосходящий всякое воображение эгоцентризм, во-вторых, твердое желание, чтобы «…все было правильно…» и чтобы правильность эту признал весь мир. Так что кардиналу ввиду невозможности переделать желания короля пришлось попробовать переделать мир. И он попробовал. Отчаявшись переубедить короля, он решил переубедить папу Климента. И привел ему разумный аргумент – ну не может же папа лично заниматься всеми делами на свете? Коли так – почему не делегировать свои полномочия в разборе королевского дела легату Святой Церкви в Англии? А так как легатом, по счастливому стечению обстоятельств, сам кардинал Уолси и является, то и дело будет решено нужным образом, и папа останется в стороне и не обрушит на себя гнев императора Карла…
Эта схема имела все шансы на успех, но, конечно, зависела от соблюдения строгой секретности. Папа Климент должен был быть поставлен перед фактом – по крайней мере официально. Ну, подумаешь – передал дело по принадлежности местному куратору, ну, тот ошибся и слегка превысил свои полномочия, ну, взял ответственность на себя – но сам-то папа Климент ни в чем не повинен.
A своего легата по Англии, кардинала Уолси, он строго накажет и приговорит к покаянию…
Все было задумано замечательно и не менее замечательно исполнено. Посланец кардинала Уолси, его верный ученик и сподвижник Стивен Гардинер устроил все самым лучшим образом. Они с папой Климентом достигли полного взаимопонимания, и легат Святого Престола в Англии Томас Уолси получил все пономочия, которые требовались Томасу Уолси, верному слуге короля…
К сожалению, король Генрих все испортил.
Он явился к своей супруге, королеве Катерине Арагонской, и заявил ей, что отныне считает ее не женой, а своей дорогой сестрой, что то, что они в заблуждении своем считали браком, было ужасной ошибкой, но он ее ни в чем не винит, и пусть она считает все прошедшие 18 лет некоторым недоразумением… Зачем Генриху VIII было рассказывать о таком его убеждении королеве – тому самому человеку, который больше всех в Англии был заинтересован в том, чтобы ему помешать, – можно только гадать. Возможно, он был искренне убежден, что единственной заботой его «…дорогой сестры…» все еще было доставление ему радости и покоя, даже ценой того, что сама она будет отвергнута, а ее дочь признана плодом заблуждения и лишена прав и наследия?
Ну, у королевы на этот счет были другие идеи.
Из этой истории можно было бы сделать неплохой детектив: один из преданных испанских слуг королевы Катерины, некто Фелипез (Felipez), обратился к королю Генриху с нижайшей просьбой – разрешить ему навестить его больную матушку, проживающую в Испании. К просьбе он присовокупил обьяснение причин, по которым он вынужден побеспокоить своими семейными делами самого короля Генриха: дело тут в том, сообщил в своем прошении Фелипез, что он просил о дозволении свою госпожу, королеву Катерину Арагонскую, но вот беда – она ему отказала.
Король был человеком отнюдь не глупым и, конечно же, Фелипезу не поверил. Он немедленно увидел тут умысел – конечно же, просьба была камуфляжем, а на самом деле королева отправляла в Испанию гонца с вестями и с просьбой о помощи. И Генрих решил ответить ей в том же духе – он задумал перехватить гонца и получить письменные доказательства того, что супруга злоумышляет против своего законного короля и повелителя.
