– Охрана перестаралась? Подумаешь, велика проблема! Во даешь, Николаич, честное слово! Грохнули извращенца ребятки, верно?
– Да вроде как… Я попытался, как мог, замять дело, но мало ли…
Вопросы о превышении своих полномочий бойцами взвода охраны начальник тюрьмы решал так же просто, как ему удалось у всех под носом наладить производство синтетической наркоты. Как минимум два из трех случаев, официально оформленных тюремным доктором как самоубийство, не обошлись без участия кого-либо из плечистых кедровцев. Но ни Жихарев и никто другой, естественно, в такие нюансы посвящен не был. Поэтому Карпов ничтоже сумняшеся сочинил историю про взбесившегося маньяка. А закончил следующими словами:
– У меня, Романыч, я знаю, никто не стучит, поэтому вполне может быть, что «контора» специально подослала своего человека, чтобы проверить, как я здесь, так сказать, «соблюдаю законность». Согласись, ни один зэк никому так не откроется, как священнику. Знаешь, сколько подсадных попов держал в свое время Комитет в церквях и сколько наивных простачков погорело на желании излить наболевшее!
– Да, в сталинские времена языки распускать было опасно, – согласился Жихарев. – Это теперь у нас демократия, черт бы ее побрал! Распустился народ! В общем, слушай меня и сам соображай, может или нет твой монах, как его…
– Отец Павел.
– …отец Павел быть соглядатаем. – Жихарев откашлялся, а потом четко, словно на докладе в министерстве, стал излагать главное из того, что сообщил ему питерский приятель: – Аверин Владислав Александрович, окончил Рязанское высшее воздушно-десантное училище, потом прошел спецподготовку на закрытой учебно-тренировочной базе в Средней Азии, воевал в Афганистане в составе спецподразделения «Белый барс». Несколько раз был ранен. Имеет боевые награды. Был в плену у моджахедов, затем вернулся в часть, после чего вскоре демобилизовался из армии в звании капитана ВДВ. Через год с небольшим поступил в духовную семинарию, по окончании которой получил сан священника. Ты все понял, Олег?
– Думаешь, «безопасность» специально готовила агента для таких целей? – Сказать, что Карпов был удивлен, значит, принизить нахлынувшие на него эмоции как минимум вдвое. Полковник просто застыл с телефонной трубкой в руке и после долгого молчания наконец произнес: – Да уж… Вот тебе и поп!
– Я думаю, Николаич, тебе не стоит особо дергаться, – успокоил Карпова шеф вологодской милиции. – Просто не позволяй ему совать нос куда не следует. И постарайся сделать так, чтобы зэки, которые что-то знают, молчали. Все равно ты ничего изменить не сможешь. С «безопасностью» шутки плохи, тем более если он действительно их агент. Ладно, что узнал – рассказал, больше болтать с тобой времени нет, сам понимаешь – работа! Давай, крепись, земляк. С тебя, между прочим, причитается!..
– Спасибо, Юра. Не волнуйся, я в долгу не останусь. Пока.
Карпов положил трубку на рычаг, нервно закурил, подошел к окну и стал рисовать в своем разыгравшемся воображении картины того грандиозного фиаско, которое он потерпит, если отец Павел и впрямь окажется агентом ФСБ и докопается до его «бизнеса».
Полковник отвернулся от окна, подошел к шкафу, достал из него початую бутылку коньяка и отхлебнул прямо из горлышка. Единственное, к чему он пришел после двадцати минут мучительных размышлений, это осознание срочной необходимости превентивных мер по отношению к возможному шпиону в рясе священника. Только вот придумать эффективный способ обезвредить лазутчика полковник никак не мог. Его обычно богатое на подобные фантазии воображение сейчас ничего не подсказывало, оставив своего хозяина один на один с внезапно показавшейся на горизонте грозовой тучей. Возможно, она пройдет стороной, а что, если нет?..
