У черных рыцарей - страница 14

Берта была в восторге от Севильи. Собственно, не так от самого города, с которым она еще не успела ознакомиться, как от нового жилья. Подумать только! Вместо шаблонной берлинской квартиры в ее распоряжении домик с патио, то есть внутренним двориком посредине, где среди вечнозеленых деревьев и пышных цветов неугомонно журчит фонтан, наполняя кристально чистой водой небольшой, выложенный мраморными плитами бассейн.

– Наш маленький эдем! – сказал Иозеф в день приезда, выйдя с женой на тенистую веранду. Она огибала домик со всех четырех сторон, замыкая патио.

– О! – только и могла воскликнуть Берта в изумлении.

– Скажи спасибо маврам за это чудо. Это их стиль сохранился в Севилье до наших дней. Местные жители очень любят патио и даже новые дома строят в стиле старинных мавританских.

– И все с фонтанами? – насторожилась Берта, которая уже привыкла к мысли, что владеет чем-то исключительным, особым.

– В большинстве, – улыбнулся Иозеф. – Но пусть это тебя не смущает, милая. Они не все действующие. Представь себе, значительная часть фонтанов снабжается водой из акведуков, построенных еще во времена Юлия Цезаря, когда Севилья была римской колонией.

Вадим Медведев в роли Гончаренко-Гольдринга

– Боже, какая старина!

– О, в Севилье ты наглядишься на нее вволю! Будет чем похвастаться перед завистливой Гретой Эйслер, которая считает, что я завез тебя чуть ли не в ссылку. Один музеи чего стоит. Не зря испанцы говорят: «Кто не бывал в Севилье, тот ничего не видал».

– Я вижу, ты стал настоящим испанцем, Зефи!

– Пришлось. Не зная языка, я бы не смог ничего достичь.

– О, эта твоя работа! Я, должно быть, никогда не привыкну к тому, что должна носить здесь фамилию фрау Нунке! Да, а как будет с письмами? Не могу же я написать родным и знакомым…

– Письма будут приходить на другой адрес. Не волнуйся, я обо всем позаботился.

– Все-таки я хочу знать, почему твоя фирма…

– Секреты экспорта и импорта, моя милая! Бывают случаи, когда приходится действовать через подставных лиц. И не мучь этим свою хорошенькую головку. У нее и так много хлопот: надо обставить наш дом, как положено богатому коммерсанту, позаботиться о твоих туалетах. Мне придется завести обширные знакомства. Надо будет выезжать в свет, принимать у себя… Ты довольна?

Берта головой прижалась к плечу мужа.

– Разве ты не соскучился по мне, Зефи? Разве тебе не хочется хоть немного пожить вдвоем? Помнишь, как тогда, во время свадебного путешествия?

Иозеф Нунке вспомнил поездку в Италию. Денег у них было в обрез, и молодожены вынуждены были останавливаться во второразрядных гостиницах, где всегда остро пахло кухней, приходилось умываться из фаянсового таза, а белье меняли раз в две недели. Берта была очень мила и делала вид, что ее это ни чуточки не трогает, но он, Иозеф, нестерпимо страдал от чувства унижения, возникавшего всякий раз, когда приходилось отказывать себе в удобствах или невинных развлечениях. Именно там, в Италии, он дал себе слово во что бы то ни стало при первой же возможности выбиться в люди. Наследник обедневшего юнкерского рода, он по приезде домой с упорством и педантичностью возобновлял старые родственные связи и вскоре стал завсегдатаем нескольких небольших салонов, где собирались в основном военные, близкие к околоправительственному окружению, мечтавшие о реванше после позорного поражения в войне четырнадцатого года. Молодой энергичный офицер привлек к себе внимание тем, что уже в те годы призывал готовиться к реваншу. Его заметили. Вскоре одно важное лицо из одного влиятельного учреждения предложило ему должность, солидный оклад и специальные премиальные за выполнение особо деликатных поручений. Одним из них и была поездка на продолжительный срок в Севилью, большой портовый город с артиллерийскими, авиационными, оружейными и патронными заводами. Так появился «коммерсант» Иозеф Нунке – человек богатый, светский, любезный, которого охотно принимали в обществе.