У Mandans каждый член племени должен иметь в своей хижине высушенную пустую голову бизона, но всегда с сохранившейся на ней кожей и рогами, для того, чтобы надевать её и, замаскированным таким образом, принимать участие в «танце бизонов», который исполняется всякий раз, как стада диких бизонов уйдут так далеко, что не знают уже, где их встретить. В это время старики поют гимны Маниту, чтобы он вернул бизонов. Особенно красноречива пантомима у другого племени – Minnatarees. Шесть человек играют роль животных, великолепно имитируя их мычание. Позади их один человек делает вид, будто бы гонит их перед собой, и, по временам, приложивши руки к лицу, поёт «нечто вроде молитвы», выражающей пожелание успеха в охоте.
Так же Sioux, прежде чем отправиться на охоту за медведями, исполняют «танец медведей», точно воспроизводя движения медведя: идет ли он на задних ногах, двигается ли на четырех лапах, выпрямляется ли, чтобы лучше видеть. Остальные члены племени обращаются в это время с песней к Маниту, прося его милости.
Существуют подобные же военные танцы, где изображаются преследование врага, засады, схватки, скальпирование и т. д.»[4, с.291].
На чём основывается вера в силу таких танцев? Н.Ф.Познанский считает, что «в мимических танцах центр тяжести лежит не в том, чтобы уподобиться животному (или еще кому-либо), а в изображении того, исполнение чего желательно со стороны изображаемых существ. Суть дела не в том, что краснокожий ревёт бизоном, а в том, что этого ревущего бизона охотник гонит к селу. Сила военных танцев не в том, что при них изображают убиение и скальпирование, а в том, что именно над врагом всё это проделывается»[4, с.291].
Американский учёный Дж. Кемпбелл в своей книге «Первобытная мифология» пересказывает одну из легенд североамериканского индейского племени черноногих, которая «объясняет, как охотники-живописцы палеолита должны были понимать обряды, проводившиеся в загадочно украшенных пещерных святилищах».
Миф черноногих рассказывает о преддверии одной зимы, когда индейцы не смогли запастись достаточным количеством бизоньего мяса: животные упорно ускользали от охотников, пытавшихся сбросить их с горы. Когда стадо подгоняли к обрыву, бизоны сворачивали у самого края в сторону и уносились прочь.
Случилось так, что однажды утром девушка из голодающего селения, расположенного у подножия отвесной скалы, пошла за водой и, подняв глаза, увидела стадо бизонов, пасущихся вверху на равнине, у самого обрыва. Девушка крикнула бизонам, что выйдет замуж за любого из них, если стадо запрыгнет в загон. И вот животные бросились к обрыву, многие сорвались и разбились насмерть. Девушка, конечно, удивилась и обрадовалась, но потом, когда огромный бык одним махом перескочил через ограду загона и помчался на нее, ее охватил ужас.
– Пойдем со мной, – велел бык.
– О, нет! – Девушка попятилась, но бизон напомнил про ее обещание, заставил подняться наверх и увел через прерию прочь от дома.
Пропажу обнаружили лишь после того, как обрадованные «свалившейся с неба» удаче жители деревни закончили добивать бизонов. Отец девушки отыскал ее следы и, углядев рядом отметины копыт, сбегал домой за луком и стрелами, а потом поднялся на плоскогорье. Одолев немалый путь, он пришел к бизоньему болотцу и увидел неподалеку стадо. Охотник был утомлен и решил посидеть, пытаясь сообразить, что же делать дальше; тем временем прилетела сорока.
