Хрущёв кинулся к двери, и тут вспомнил, что прежде нужно одеться. Быстро натянув светлые брюки, он вышел в коридор, где у лестницы стоял дежурный офицер. Хрущёв подошел к двери маршала и громко постучался.
– Родион, открой, это Никита!
– Что случилось, Никита Сергеевич? – открывая дверь, взволнованно спросил Малиновский.
Он был в пижаме, глаза сонные – все-таки уже два ночи.
– Идем ко мне, есть разговор.
Следуя за хозяином Кремля, маршал всё думал: что же стряслось, неужели решил отправить его на пенсию? Этого он не боялся – это же не расстрел, как было при Сталине.
Когда вошли в гостиную, генсек указал ему рукой на стол, где стояла ваза с фруктами, а сам стал расхаживать по комнате, от волнения его маленькие глазки сверкали. Рассказывая о своей блестящей идее, он сильно жестикулировал, то грозя пальцем Америке, то сжимая кулаки, словно хватал за горло врага.
– Ну, что скажешь? – спросил Никита Сергеевич, остановившись с довольным лицом напротив Малиновского.
Маршал задумался. Хотя идея была опасной, но рискнуть можно было. Малиновский не стал возражать, тем более что генсек не любил, когда ему перечили.
– Интересная мысль, Никита. А как американцы отреагируют на это?
– Да пошли они в жопу, ты думаешь, я буду у них спрашивать? Вот что ты мне скажи: сможем ли мы тайно перебросить ракеты на Кубу? Так, чтобы об этом не узнали американцы? Мы им сюрприз устроим.
– Мы постараемся, и всё же надо мне со своими генералами посоветоваться. Но ведь американцы всё равно узнают о ракетах у себя под боком – там летают самолеты-разведчики.
– Пусть узнают, но позже, когда мы уже установим их. Я сам сообщу Кеннеди, но в ноябре – у меня визит в США, то есть на заседание ООН. Вот будет для них шок! – чуть не вскрикнул от радости генсек. – Разве это не гениально? Ну, скажи?
– Да, заодно и Кубу мы спасем.
– Я схвачу этого мальчишку Кеннеди за горло, – генсек, стоя посреди комнаты, показал руками, как именно. – Мы заставим американцев бояться нас!
На радостях Хрущёв раскрыл холодильник и достал бутылку водки и баночку рыбных консервов. Поставив всё это на стол, сказал:
– За эту идею следует выпить! – и разлил жидкость в хрустальные рюмки. В одну руку взял водку, а в другую – кильку на вилке. – Ну, давай, Родион, за успех этого грандиозного мероприятия.
После они еще выпили. Когда бутылка опустела, маршал сказал, что у него больная печень и больше пить он не может. Хрущёв отпустил его, сказав:
– Завтра мы летим в Москву, обсудим это дело с товарищами.
– А как твой отдых, ведь только приехали?
– Это подождет, разве ты не понял, что это мировая идея?
Когда Хрущёв остался один, он еще долго не мог успокоиться. Шагая по комнате, как это любил делать Ленин, генсек представил эту тайную операцию по доставке ракет на Кубу. Тем не менее Хрущёва беспокоила реакция США: а вдруг они устроят войну? Вряд ли, ведь тогда всему миру придет конец. «Я уверен: Кеннеди – слабак, и у него не хватит духа атаковать советские ракеты на Кубе. Да, будет сильный конфликт, но до войны дело не дойдет». По своей натуре Хрущёв был азартным игроком.
Сон совсем пропал. Хрущёв решил погулять по даче – подышать свежим воздухом и таким образом успокоиться.
Накинув синий халат, генсек вышел из здания. За ним, на расстоянии десяти метров, следовали два офицера. Кроме них, в кустах за елями дежурили снайперы. Вдоль аллеи горели круглые фонари. Никита Сергеевич был пьян, запах спиртного шлейфом тянулся за ним.
