Через десять минут Миша и Коля уже появились у машины с ведрами, доверху наполненными отборными желудями.
– Так быстро! – удивилась Женя, ставя карандашом палочки напротив фамилии Звездинов и Стороженко. А я-то думала, что мне долго придется здесь скучать одной.
– Порядок, – сказал Мишка, – сейчас скажу Ивану Алексеевичу, что задание выполнил, и пойду к бабушке в Казачий. А ты, Коля, мое ведро домой занеси.
– Рано еще идти, – возразил Коля. – Солнце смотри как высоко. Давайте лучше сыграем в прятки.
– Давайте! – с радостью согласилась Женя. – Я так давно не играла в прятки, да еще и в лесу.
«Домом» для игры облюбовали ствол того дуба, под которым они собирали желуди. Поканались на длинной сухой палке. Первому водить досталось Коле. Закрыв ладонями глаза и прислонившись лбом к стволу дуба, он начал медленно считать: раз, два, три… Мишка вначале спрятался за невысоким кустом бирючины, густо оплетенным уже высохшими побегами ежевики. Раздвинув ветки куста, Мишка увидел неглубокую яму, заплетенную сверху ежевикой, прикрытую толстым слоем листьев. Он юркнул в яму, прополз несколько метров и оказался в… землянке. Все в ней было оплетено паутиной и сильно пахло плесенью. «Ни за что не найдут! Это будет моим тайником», – подумал он и затаился.
Досчитав да ста, Коля громко выкрикнул: «Пора не пора, выхожу со двора» и, отойдя на несколько шагов от дуба, заметил выглядывающий из-за ствола дерева белый капроновый бантик. Коля подбежал к дубу и, хлопая по нему ладонью, закричал: «Стук за Женю! Стук за Женю!». Мишку Коля искал долго. Потом ему помогла Женя.
– Миша, выходи, – наконец громко объявила Женя, – я согласна водить. Иначе не будем играть.
Мишка вышел, но вышел так, чтобы ни Женя, ни Коля не заметили его тайника.
Теперь и Коля решил спрятаться так, чтобы его не смогли найти. Как только Женя начала считать, он спрыгнул в протоку и побежал по сухому руслу вправо. Сначала он хотел укрыться на острове, там, куда убежал Мишка, но заметив в обрывчике на повороте протоки что-то вроде небольшого грота, побежал туда. Верхний слой почвы, густо переплетенный мелкими корнями деревьев и травы, свисал вниз, как полог, и закрывал половину невысокого обрыва. «Пусть поищут», – подумал Коля и с трудом протиснулся между обрывом и нависшим пластом дерна. Коля слышал, что Мишка уже вышел, и знал, что теперь Женя будет искать только его. Он стал устраиваться поудобнее. Что-то твердое давило ему в бок. Коля подумал, что это ком земли и попытался его отбросить в сторону. Ком оказался гладким и неподатливым. Несколько мгновений, оцепенев от ужаса, Коля оставался неподвижным – пустой глазницей на него смотрел человеческий череп…
Увидев мчащегося во весь дух Колю, Женя подбежала к дубу и, шлепая по стволу обеими руками, радостно заверещала: «Стук за Колю! Стук за Колю!». Подбежав к ребятам, Коля остановился и, прерывисто дыша, с полминуты стоял молча, вытянув руку в том направлении, откуда он только что прибежал.
– Там лежит мертвый человек! – заикаясь сказал он наконец.
– Может, он спит? – спросил Миша.
– Нет. Он совсем-совсем мертвый, только кости остались!
Весть о страшной находке быстро разнеслась среди работавших в лесу. Вскоре у обрыва с нависшим дерном собрались почти все одноклассники. Не было только Ивана Алексеевича и нескольких девочек. За ними побежали.
Ребята стояли полукольцом внизу и молча наблюдали, как Санька перочинным ножом осторожно обрезал пласт дерна, который, разломившись на куски, скатился вниз. Увидев то, что было скрыто под нависшим дерном, девчонки вскрикнули и попятились назад. Из сизого песчаного грунта выступала половина человеческого черепа, а немного сзади и ниже виднелись желтые дужки ребер. Ниже ребер – большой камень-голыш. Позади них виднелся небольшой, величиною с мужской кулак, слепок неопределенной формы. Санька стал колупать его ножичком. Очистив находку от глины, он показал ребятам бляху от немецкого солдатского пояса.
