Когда Эмир почувствовал твёрдую почву под ногами, решился привезти свою женщину из родной Грузии, но всё пошло прахом. Она уехала, оставив ему длинное слезливое письмо, а через некоторое время Рамаз пригласил брата на свою свадьбу, на которой мы гуляли два месяца назад. Отменный был праздник, погудели на славу. Инга была невероятно красива в своём расшитом тысячами кристаллов платье и умудрялась выглядеть благородно, не смотря на то, что её долгие годы приходовал родной брат жениха, Эмир слишком сильно любит свою семью, чтобы не приехать вовсе, но притащился с двумя спутницами под руки, мной и Лилей, вызвав нервный тик у консервативного старшего поколения, а Рамаз явно чувствует вину, раз не поленился прилететь, чтобы выполнить поручение. Представить, что похитить меня – его личная инициатива, я, всё же, не могла.
Наклоняется, берет меня на руки и несёт в придорожную забегаловку, сияя роскошной белозубой улыбкой. И, если минутой ранее взгляды дальнобойщиков и других случайных водителей были прикованы к сногсшибательной парочке у окна, роскошной блондинке Лиле с неподпорченной мешком причёской, на шпильках и в потрясном платье благородного винного цвета с глубоким декольте, и Эмиру, широкоплечему подтянутому красавцу в белоснежной рубашке, то после того, как ввалились мы, стихли даже шепотки. Два грузина, одетых как воры-домушники, и босая девица в свадебном платье.
Я подрыгала ногами, разгоняя кровь до кончиков пальцев, Лиля прыснула и попыталась не рассмеяться в голос, плотно сжав губы, а Эмир тяжело вздохнул и уронил голову к груди. Похоже, его план выглядел несколько иначе. На девяносто девять процентов уверена, что где-то на заднем сиденье авто, в багажнике которого я провела последние незабываемые часы своей жизни, лежит сумка со сменной одеждой и обувью для меня.
– Это было обязательно? – сурово вопрошает Эмир у Рамаза.
– Ой, да брось, – беспечно фыркает Лиля и пихает любимого локтем в бок. – Красиво зашли.
Этой оторве всё ни по чём. Ни его взгляды, ни грозные речи, ни предостережения, ни доводы разума. Этим и подкупила его очерствевшее после предательства Инги сердце. Растопила нахрен все ледники и нещадно пользовалась своим положением.
– Ой, да брось, – с кривой ухмылкой вторит Рамаз, ногой отодвигает для себя стул и садится вместе со мной.
– Не устраивайся, вам пора, – приглушённо рычит Эмир.
– Сначала я поем, – высекает Рамаз безапелляционно и склоняет голову, спрашивая с теплотой, заботой и будоражащим хрупкое девичье сердце акцентом: – Хочешь кушать, красавица?
– Очень, – признаюсь честно и сглатываю слюни, выделившиеся, пожалуй, слишком обильно.
Уставилась на него голодными глазами и почувствовала, как Эмир пнул под нами стул, сказав тихо, но твёрдо:
– У нас есть дело, Линда.
– Не понимаю, о чём ты, – проговариваю медленно, продолжая смотреть на Рамаза.
– Прекрасно понимаешь, – упорствует друг.
– А где Дато? – уточняю я невзначай и надуваю и без того пухлые губки: – Женатики меня не привлекают. Я отбитая лишь на одно полушарие.
– Поэтому ты не расстроилась, покинув собственную свадьбу? – нахально ухмыляется Рамаз.
– Не помню, чтобы вы спрашивали… И что, прям без Давида обошлись? Своими силами? Вдвоём?
– Они поехали вперёд, – отвечает за него Эмир, имея ввиду, я надеюсь, ещё и Мишу. Отлично, уже два психа и одна буйнопомешанная девчонка. Помимо меня, разумеется.
