У остывшей реки - страница 20

Света, видимо, соскучившись, была особенно жадна и изобретательна… Николай, разгорячившись, умылся ледяной водой, и они сели к столику. Выпили коньяку:

– За все хорошее?!

– Давай!

Светлана залпом осушила рюмку, бросила в рот виноградинку и потянулась за сигаретами. Закурив, пустила дым колечками. Взглянула на Николая и в упор спросила:.

– Зачем тебе эта москвичка?

– Ты это о чем?

– Не о чем, а о ком! О твоей московской пассии. Кажется, ее Людмилой зовут?

– Во-первых, она не моя! Она приезжает иногда по торговым делам своей фирмы. Мы с ней учились в «бауманке» на одном курсе.

– А во-вторых?

– Во-вторых, я имею право встречаться с кем угодно! И ни перед кем отчитываться не обязан! Кроме жены. И закончим об этом!

– Я тебя не устраиваю как женщина?

– Ты меня устраиваешь во всех отношениях. Но твои допросы меня достали…

– Брось эту Людмилу!

– Опять за свое! – поморщился Силаев.

– Я у тебя на вторых ролях, на подхвате, а я хочу по-другому!

– Как по-другому? Чего ты хочешь?

– А я хочу и ласки и любви.

Быть не огарком, а свечой горящей.

Но коротки свидания твои,

Опять спешишь ты, друг мой приходящий.

Уходишь ты, ведь дома ждет жена,

Как все несправедливо в этом мире!

Ведь снова остаюся я одна.

Совсем одна в своей пустой квартире. -

Светлана с чувством приглушила голос на последней строчке стиха, которое она недавно прочитала в каком-то сборнике.– Как будто про нас с тобой, Николай Васильевич?..

– Остынь, милая! Если тебе что-то не нравиться в наших отношениях, – давай изменим их или вообще…

Он осекся. Ему самому стало как-то не по себе от одной мысли, что он расстанется со Светланой. Она уже стала частью его жизни. Ведь такая длительная связь… Но и с Людмилой рвать он тоже не собирался. Это не простое увлечение, а частичка его молодости, какого-то особого тепла, которое однажды, коснувшись души, так и не остыло.

Николай встал с кресла, подошел к Светлане и, обняв ее, поцеловал в шею.

– Ты мой добрый и верный друг! Надежнее и лучше здесь у меня никого нет.

Светлана заплакала…

Николая стали тяготить частые встречи с бизнесменами, как со своими доморощенными так и с московскими. Не проходило недели, чтобы он не встречался с ними. В администрации, ресторане, на стройке или предприятии они лезли к нему со своими бизнес-планами и проектами. Особенно нагло и нахраписто вели себя москвичи. Денег у них было немеряно, и они вкладывали их во все подряд. Причем, вкладывая, не думали о последствиях, о перспективах и пользе для горожан. Пеклись только о своей выгоде. Козыряли договоренностями с прежней администрацией. В ход шли угрозы и шантаж.

Однажды, когда Брагин с Людмилой пригласили Силаева в ресторан – обмыть открытие торгового центра, ему за стол принесли записку. «С кем-то жрёшь, а нами брезгуешь!» Кто – неизвестно. Передали и все. А когда вышли из ресторана, у их машины два колеса были проколоты. Пришлось вызывать на подмогу своего шофера.

В следующий приезд Людмила передала ему газовый пистолет, переделанный под стрельбу боевыми патронами. Николай сначала заартачился: зачем? Но она настояла: пригодится на крайний случай. Она сказала, «на крайняк». «Ты же не будешь им без повода размахивать. А ситуации бывают разные». С тех пор он всегда держал его в бардачке машины заряженным.

В последнее время в городе развернулась настоящая война за ликеро-водочный завод. Предприятие акционировалось и надо было его развивать. Водка и настойки с местным брендом шли, что называется, влет. При изготовлении напитков использовалась чистейшая артезианская вода с примесью серебра. Продукция завода завоевывала медали на всевозможных выставках. Но мощности предприятия ограничены, нужна новая линия, а то и две, а собственных средств нет. В городе достраивался кирпичный завод, заложили цементный. Силаев видел прекрасную перспективу этих предприятий, так как вовсю разворачивалось строительство. А мощности области в стройматериалах пока были малы.