Тимофей Григорьевич только сел за свой столик, как к нему поспешил Рустам. Подозвал официанта и сам заказал шашлык, заливное из семги, далму, икру, другие закуски, а также фрукты, сладости. Бутылку коньяка Рустам принес сам:
– Настоящий, друзья прислали из Азербайджана. «Для хороших людей», – улыбнулся он гостю и откупорил бутылку. Налил две рюмки, официант тут же поставил на стол тарелку с виноградом и нарезанными дольками лимона.
– Твое здоровье, дорогой! – Рустам потянулся чокнуться с Трёхиным.
– И твое тоже!..
Выпили еще по одной и еще. Поговорили о том, о сем, но разговор был какой-то вялый, необязательный. Не сидеть же молча за столом. Трёхин был уверен, что кавказец не просто так сидит с ним Ел ароматный и сочный шашлык и ждал, когда Рустам заговорит. И тот, помявшись, сказал::
– Понимаешь, дорогой, беда у меня, помоги! Ты все можешь. Ты же самый главный в районе. Тебя все уважают, слушаются. А как такого большого человека не слушаться?
– Что за проблема-то? – перебил его Трёхин.
– Брат мой у меня работает. Понимаешь, в кутузку попал. Помоги вытащить, век не забуду!
Тимофей Григорьевич отпил из фужера минеральной воды.
– За что попал-то?
Азербайджанец досадливо взмахнул рукой:
– Понимаешь, брат купил квартиру, бесхозную, а через неделю ее хозяина нашли в лесу убитым. Почему так вышло, не знаю. Теперь брат под следствием. Судить будут… Помоги, ты же большой человек. Я заплачу – сколько скажешь. Нельзя брату в тюрьму…
Трёхин бросил в рот виноградинку, но она, видимо, оказалась кислой, и он запил ее глотком минералки. Потом посмотрел кавказцу в глаза тяжелым взглядом, какой бывает у уже крепко выпившего человека, когда его тело как бы набирает вес, жесты и речь становятся медленными. Он, словно рассуждая сам с собой, медленно произнес:
– Судя по всему, твой брат попал крепко. Уголовщиной пахнет. Мокрое дело, тухлое…
Азербайджанец встрепенулся:
– Да-да, вот и я говорю, крепко! Потому и надо вытаскивать… Помоги, я отблагодарю!
– Так ведь я – ни бог, ни царь и ни воинский начальник. И милиция с судом мне не подчиняются… – ухмыльнулся райглава.
– Почему не подчиняются?! – взмолился собеседник. – Тебе все подчиняются, ты здесь самый главный! И над милицией, и над судом. Тебя все боятся, а раз боятся, значит уважают! Помоги, прошу крепко!
Трёхин задумался, отхлебнул еще минералки. Рустам спохватился, наполнил рюмки коньяком, потянулся к Трёхину:
– Слушай, давай выпьем, а то шашлык стынет.
– Давай, – согласился Тимофей Григорьевич. – Выпьем, чтобы нас обошла кара сия!
– Да-да! – торопливо закивал хозяин ресторана. – Твоя правда!
И они чокнулись так, что хрусталь запел мелодично.
Трёхин доел шашлык и взял ломоть дыни. Попробовал и молча кивнул, глядя на Рустама:
– Хороша! Научи, как такую выбирать!
Кавказец замахал руками:
– Зачем тебе ходить на рынок, выбирать. Сам принесу, только скажи!
– Может ты и прав, – медленно и чуть слышно, как бы про себя, произнес Трёхин. – Каждый должен заниматься своим делом.
Потом взглянул прямо в глаза азербайджанцу:
– Ты вот что! – Он сделал небольшую паузу. – Найми хорошего адвоката, пусть он найдет кучу болезней у твоего брата. Подаст ходатайство чтобы выпустили до суда под подписку о невыезде или домашний арест, а там видно будет. Я один звонок сделаю… Главное – толковый адвокат. Да не жалей денег-то! Не жлобствуй – знаю тебя!
