Пока он смотрел телевизор, опять же из любопытства я начала разглядывать, чем же меня кормят сегодня. Снова запеченная картошка и сосиски. А еще десерт – клубника со сливками. Это просто какое-то издевательство.
Внезапно раздался телефонный звонок. Барс достал аппарат из заднего кармана джинс и кому-то ответил. Разговаривал уверенно, твёрдо, будто резал словами металл. А потом оставил телефон в своей руке.
– Можно мне позвонить родителям? – спросила его. – Я просто скажу им, что со мной всё в порядке.
Он так посмотрел на меня, что захотелось сгореть на месте.
– Пожалуйста, – добавила через силу.
– Услуга за услугу, – было мне сказано, почти брошено как одолжение.
– И чего ты хочешь? – спросила и сама поняла, насколько глупо прозвучало.
– Я вчера всё озвучил.
У меня резко пересохло во рту.
– Может, обойдемся массажем? – спросила с надеждой, не имея понятия, чем еще его можно уговорить.
Он снова перевел взгляд на меня. Затем встал и стащил через голову футболку один легким движением. А потом молча вернулся на кровать, укладываясь на живот. Здесь сложно было не отметить, в какой форме находился этот мужчина. Он был подтянут, ни грамма лишнего жирка и был виден рельеф, который достигается с помощью силовых упражнений, уж я-то знала. Спина со шрамами, широкая, но к которой мне совершенно не хотелось прикасаться. Только ведь сама предложила. Даже еще раз посмотрела на телефон.
– Пообещай, что после этого дашь позвонить.
– Дам, – пробурчал он.
Тогда я выдохнула, собралась с духом и полезла на кровать. Аккуратно села сбоку от него и опустила дрожащие руки на кожу. Это ведь не сложно. И делала не в первый раз. Только ни с чужим, и не так.
– Сядь нормально, – вдруг рявкнул он.
У меня сердце ушло в пятки. Для меня и это уже подвиг, и гордость уже где-то в мусорке, а он нагло просит большего. И опять мне хватило взгляда на телефон, чтобы задушить остатки трезвости с гордостью. Перекинула ногу и села ему на задницу. Так конечно было удобнее. Только хотелось закончить как можно скорее. Я прикасалась к нему так, словно он был ядовитым, через силу. Размяла тугие мышцы, прошлась пальцами по позвоночнику, смяла трапецию. А сама едва не вздрагивала, когда натыкалась пальцами на очередной шрам, и когда догадывалась – чем именно тот был нанесен. Вот здесь, на боку, была ножевая, а вот тут, над лопаткой, похожа на пулевую. Я знала, потому что у Влада были похожие – сложная юность.
– М-м-м, – простонал он, – чёрт, девочка, у тебя неплохо получается.
– Владу тоже нравится, – озвучила аккуратно.
Мужчина поднял голову, как-то сразу весь напрягся и сказал:
– Всё, слезай.
– Телефон? – спросила, соскакивая с него и тут же с кровати.
Он небрежно бросил его рядом со мной, так что пришлось возвращаться.
– Только не вздумай хоть что-то сказать, где ты находишься. И не больше минуты. Иначе отымею тебя прям сразу, пока еще будешь говорить по телефону.
Я его слушала и уже набирала номер матери.
– Да, – ответил мне уставший голос.
– Мам?!
– Лиза?! Лизонька…
– Мама, со мной всё хорошо…
– Господи… дочка ты где?
Ну вот, она начала плакать.
– Мама, успокойся, пожалуйста, я звоню сказать, что со мной всё в порядке…
– Господи… скажи, где ты, мы с папой сейчас приедем.
У неё началась истерика, а потом трубку взял отец.
– Лиза! Дочь, что случилось? Мы все на нервах. На матери лица нет…
– Пап, прости, но я ничего не могу сказать. Просто знайте, что у меня всё хорошо, и что я скоро вернусь домой…
