– Расскажи мне о нем еще что-нибудь. – Попросил он.
Женщина вздохнула.
– У Клауса были очень красивые янтарные глаза. Именно янтарные, такие яркие, цвета теплого меда. И темные волосы почти до плеч. Он никогда не менял прическу. Не помню точно, какого Клаус был роста, но точно выше среднего, с фигурой атлета, которой он сам в себе не замечал. А когда он улыбался, на его щеках всегда проступали такие детские ямочки, они совсем не сочетались с серьезным греческим профилем.
– А чем же занимался такой завидный жених? – Юноша попытался сострить, но быстро заметил, что его шутка не удалась.
При упоминании о карьере возлюбленного лицо Мэри стало чернее тучи. Она начала нервно теребить кончики волос и бросать потухший взгляд на задвинутые шторы лоджии.
– Хочешь, я открою окно? – Быстро спросил Ян, догадавшись о мыслях собеседницы.
В ответ та благодарно посмотрела на него и кивнула.
– Родители Клауса выросли в нищете и сильно разбогатеть им так и не довелось. Отец – простой рыбак, а мать заурядная заведующая библиотекой. И, конечно, все надежды были возложены на единственного сына.
Глаза гостя широко распахнулись. Он сделал над собой усилие, чтобы перестать хлопать своими длинными ресницами.
– Неужели помимо всего прочего твой возлюбленный взял на себя еще и бремя добродетеля?
Женщина устало махнула рукой.
– Не думай, он совсем этого не хотел. – Взор прекрасных глаз на минуту стал тяжелым. – Иногда родители просто не оставляют выбора своим детям. Клаусу пришлось с ранних лет подрабатывать на стоячих суднах матросом. Как ни странно, тогда-то он и полюбил море…
– Так значит, Клаус моряк? – Не удержавшись, выпалил Ян, не дав собеседнице закончить.
– Да, был им… Мой Клаус был моряком…
Прошло какое-то время, прежде чем Мэри заметила, что воздух сгустился от свинцового молчания. Юноша понял, что хозяйка впала забытье после сказанного, но не осмелился ее потревожить.
– Прости, кажется, я потерялась в воспоминаниях. Мне очень тяжело передавать словами то, что хранилось в сердце, скованном цепями беззвучия. Это больно… и я брожу по своей памяти, как первооткрывательница.
Измученный голос перешел на хрип.
– Давай закончим на сегодня. Думаю, и Нанна тебя уже ждет.
Ян понимающе кивнул и с благодарностью погладил руку своей собеседницы.
– Спасибо, что уделила мне время. Надеюсь, у тебя оно еще найдется в ближайшие дни.
Парень встал из уютного кресла и направился на кухню, захватив с собой поднос.
– Не стоило, я бы сама все убрала. – Послышался нежный голос из соседней комнаты.
Но юноша, словно не разбирал слов. Ему безумно хотелось сделать хоть что-нибудь хорошее для этой потерянной души, которая смогла открыться незнакомому человеку только ради его любопытства.
Уже стоя на пороге, Ян в последний раз за день обернулся на женщину. Казалось, что эти полчаса диалога еще больше иссушили ее и без того тонкое лицо. Бледная кожа стала похожа на пергамент, а впалые глаза заметно потемнели.
– Приходи ко мне завтра, если будет время, я приготовлюсь рассказывать дальше.
– А когда именно ты свободна?
Мэри ласково улыбнулась.
– Я всегда свободна для хорошего слушателя.
***
Блуждая по узким улочкам по дороге домой, парень не переставал прокручивать у себя в голове все, что случилось с ним за день. Странно, но впервые за долгое время хотелось домой. Словно тоска Мэри по домашнему уюту и семейному очагу передалась и ее новому приятелю. Яну не хотелось, как обычно, оттянуть время и прогуляться по какому-либо новому маршруту, ноги сами тянули его по хорошо знакомой дороге.
