Конечно, если верить слухам об отмене запрета на использование клонов, то теперь часть лабораторных исследований можно и прикрыть, но так уж устроены люди – если работа начата, то её надо закончить, даже если работать уже нет необходимости.
***
… В момент аварии Иван был слишком увлечён работой, чтобы трезво оценить обстановку. Но, если бы это и удалось, не успел бы изменить ситуацию. В игру с людьми вступили Время и Пространство.
Он запустил генератор и уже собирался запитать несколько приборов, следивших за состоянием пространства в вакуум-камере, которое раз за разом отказывалось видоизменяться. Но Вселенная всего лишь кокетничала. Наверно, нужно было хорошенько попросить, чтобы добиться результата. А Иван никогда не умел галантно обращаться с женщинами. Единственная женщина, с которой умел ладить – Ветта. Он любил её, но никогда не говорил никаких комплиментов, не умел этого делать…
…При иных обстоятельствах это нельзя было бы назвать катастрофой. Работа, наконец, дала первые результаты, но так неожиданно, что ни люди, ни автоматы были не в состоянии отреагировать на это и направить течение эксперимента в нужное русло.
Иван почувствовал, что его разрывает на части. То же самое ощутили остальные работники лаборатории. Мало кто догадался, что это результат работы генератора нуль-пространства.
Затем что-то щёлкнуло, хрустнуло – Иван так и не успел понять, что это за звук – то ли клацнул рычажок аварийной системы, то ли захрустели рёбра. Успел ощутить сильное давление, но не мог определить вектор наложения чуждой силы, которая на него навалилась – то давило извне, то рвало в клочья снаружи.
Спустя секунду произошёл неслышный и невидимый подпространственный взрыв.
Ивана развеяло по всей Вселенной. Он увидел её целиком и сразу, дышал ею. Частицы сознания разнесло по всем отрезкам Времени, которое, как известно, никогда не рождается и никогда не умирает. Иван Доротея жил сейчас, за год до взрыва, за миллион, за миллиард лет до катастрофы. Был в будущем, близком и далёком. Видел рождение Земли, видел её смерть. Растворился во времени. Время стало им, а он стал Временем.
Он растворился в пространстве. Находился здесь, в парсеке от лаборатории, в миллиардах парсеках, везде. Пространство стало им, а он стал Пространством.
Ощутил Время и Пространство, растёкся по всем координатам Хроноса, по всем плоскостям Пространства. И понял – всё напрасно, вся работа обречена на провал – люди никогда не покорят Вселенной, никогда не станут бессмертными.
Наступила тяжёлая тьма. Лаборатория вместе с обслуживающим персоналом перестала существовать.
***
…Теперь Иван Доротея находился в Терминале Памяти. Перед отправкой на лабораторию с мозга сняли запись памяти, преобразовав в математические символы всё, что когда-нибудь видел, слышал, говорил или думал. Также добавлено кое-что из последних записей, из тех, что были отправлены на Землю буквально за день до катастрофы. И всё это помещено в один из модулей регистрационного компьютера.
Теперь он полностью осознал мощь и силу техники. Раньше, бывало, долго не мог вспомнить нужную мысль, приходилось выуживать из глубины подсознания, прибегая к технике ассоциаций, но и это не всегда помогало. И тем более человеческий мозг не умел быстро связать два понятия или различных факта, которые зависели друг от друга, но на первый взгляд не имели ничего общего. Часто люди не замечали этих тончайших связей.
