Перешли через дорогу. Но фастфуд «Новгородский» тоже оказался оккупирован малолетними пивнюками и их писклявыми подругами.
Углубились в микрорайон. Подвальный гадюшник «Этуаль», с честью пронесший знамя кооперативного кафе конца восьмидесятых через два штормовых десятилетия, был темен и тих. Днем его опечатал бдительный Саннадзор, о чем свидетельствовал бело-красный скотч, которым двери были заклеены по периметру. Чтобы нарваться на рейд Саннадзора в терпимые времена Чистилина и Капитана, нужно было с упорством маньяков потчевать клиентов икрой из крыс и супом из собачьих залуп.
Других заведений с алкоголем в окрестностях школы Чистилин не знал.
Конечно, можно было взять такси и рвануть из Митино в цивилизацию. Например, в центр французского землячества, неуклонно растущего с памятного 2005 года. Кормили там сытно и по мотовским меркам недорого. Вдобавок за столиками возле бронзовой статуи Уэльбека всегда пестро от юных француженок, которые воркотливо обсуждают друг с дружкой своих русских гарсонз. Заслушаешься…
Но, наблюдая за Капитаном, Чистилин понял – тот не желает к французам, не желает к японцам и цыганам. Ему подавай настоящую экзотику.
День, начавшийся для Капитана позабытым пафосом мозгового штурма, должен был закончиться чем-то столь же необычным.
Поэтому когда Капитан приобрел в продуктовом пачку «Парламента» без фильтра, четыре бутылки темной «Балтики» и предложил спуститься к речке, Чистилин почти не удивился.
– Сто лет там не был… А ведь я тут недалеко вырос – на Планерной. Так что, идем, да?
– Ага, – в целлофановом пакете, который нес Чистилин, веско звякнули бутылки.
Устроились на растрескавшихся пеньках, служивших некогда опорами старого деревянного моста, который, был убежден Чистилин, упоминался в классическом труде Гиляровского.
Новый мост накрыл старый, как мастиф болонку. В засушливое лето можно было видеть гребенку полусгнивших столбов, торчащую из цвелой воды.
В черной, не успевшей по-летнему завоняться реке отражались огни заречной улицы.
Косой свет фонаря на ближней излучине заливал испод моста и лишенную растительности отмель под ним светом, который в приключенческой литературе зовется «мертвенным».
Вверху шуршали зимней еще резиной автомобили.
Чистилин и Капитан по несколько раз отхлебнули из своих бутылок, не проронив ни слова.
Чистилину было смертельно лень возвращаться к Онегину – да ведь и ноутбук он «забыл» в кабинете. Капитан же был погружен в высокие размышления, это стало ясно, когда он заговорил:
– Ты никогда не думал, зачем это всё?
– Что – «всё», Саша?
– То, что мы делаем.
– Игры?
– Например. Что мы, по сути, делаем, когда делаем игры?
– Мы предоставляем нашему контингенту… симуляцию интересной жизни. Получаем за это деньги, – бодро сказал Чистилин, однако, быстро сообразив, что не такого, но более проблемного, что ли, ответа ждет Капитан, добавил, посерьезнев:
– Но в тоже время мы, в каком-то смысле, лишаем контингент настоящей жизни.
– А если мы не будем продавать им симулированную жизнь?
– Тогда конкуренты продадут.
– А если и они не будут?
– Кореёзы точно продадут.
– А если и кореёзы тоже перестанут? – настаивал Капитан.
– Ну…
– Ты думаешь, они, то есть… контингент… будут тогда жить этой пресловутой «настоящей жизнью»? Ну там, ездить на настоящих машинах, трахаться, космолеты пилотировать, я не знаю…
– Не исключено, – осторожно заметил Чистилин. – Кто-то же живет, вон в ресторане мест ни фига нет… И эти будут.
