– Да так как-то…
Зависать с Жизелью Ирише не хотелось и она отвечала той с притворной вялостью. Быстро заскучав с «бухгалтершей», Жизель упорхнула на танцпол, тем более, что на сцене объявили викторину с розыгрышем туалетной воды Alexander McQueen Kingdom.
Ириша заказала себе безалкогольного «Варштайнера» – с некоторых пор алкоголь стал ей противен.
– Ты что, на пиво перешла? – поинтересовалась Люся.
Люся говорила, смешно причмокивая в конце каждой фразы. Она заняла место Жизели, наглядно подтверждая тезис, известный каждому завсегдатаю питейных заведений: не обязательно к кому-либо подходить, достаточно сидеть на одном месте – и тусовка явится к тебе сама.
– Да чего-то захотелось…
– Поправиться не боишься?
– Не боюсь. У меня сейчас…
– …Много секса? – торопливо предположила Люся. После слова «секс» она причмокнула особенно сочно.
– Ну… вроде того.
– Завидую тебе. Честное слово! А то к кому ни подойду, эта про батарейки для фаллоимитатора, та лирикой увлеклась, стихами…
– А что плохого в стихах? – спросила Ириша.
Люся рассеянно пожала плечами. Несмотря на ранний час, Люся была пьяна в хлам.
– А у тебя как?
– Да вот… Сама видишь… – Люся приподняла конус бокала, наполненный малоаппетитной синей жидкостью, и продемонстрировала его Ирише.
– Тебе же, вроде, нельзя?
– Нельзя-нельзя, а можно… И вообще, чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган!
Когда-то, много лет назад, с пухленькой, напрочь лишенной острых углов Люсей у Ириши был короткий роман. Напились на дне рожденья у подруги и… в общем… Ириша почти ничего не помнила из той ночи, за исключением разве возбужденного рассказа пышечки-Люси о языковом вибраторе, рекламу которого она видела в западном журнале для дайкс. Мол, он с ремешками, ремешки крепятся на уши, язык вибрирует, кайф немеряный… На гэджетах у Люси была задвижка. Что, впрочем, неудивительно для менеджера в супермаркете электроники.
– О чем секретничаем, сестрички?
Приобняв обеих за плечи, за столик к Люсе и Ирише подсела Аделаида Генриховна, Адочка, самая авторитетная девушка тусовки. (Впрочем, девушке Аде было хорошо за сорок.)
Аделаида Генриховна, живая брюнетка с длинным, как у Лайзы Минелли носом и до блеска отполированной в клинике пластической хирургии кожей, вела передачу «Ее величество женщина» на местном телевидении и работала в университете. Занималась проблемами гендера. Она много раз пыталась объяснить Ирише, что такое этот «гендер» и как он связан с отношениями между женщинами, но Ириша так и не смогла войти в разумение. Впрочем, она не слишком комплексовала. Возьмись она втолковать Адочке, что такое безотзывный подтвержденный аккредитив или как считают леверидж, та тоже скорее всего не поняла бы.
Аделаида Генриховна была мамой и папой местного феминистского движения. Когда-то, на заре перестройки, она училась в аспирантуре МГУ, на философском факультете – жила весело, блудно и книжно. Вместе с первой трихомонадой она переняла от однокашника страсть к новомодным софистам Деррида и Лакану. И понеслось…
– У нас, кстати, будет на неделе интересный семинар! «Феминность в ситуации безальтернативности»! – громко произнесла Аделаида Генриховна, силясь перекричать музыку – диджей, единственный мужчина в этом царстве амазонок, зачем-то выкрутил звук на максимум. Впрочем, перекричать писклявых «Татушек» Адочке удалось без труда, благо глотка у нее была луженая – все же десятилетия доцентской работы. – Очень интересный докладчик приезжает! Бриджит Ли Вудс, из Университета Небраски в Линкольне! Будет интересно! Потом чаек, шампанское!
